Пан Праведный задумчиво сосредоточил взгляд на угощении.

— Неужто одних лишь песен было достаточно, чтобы вы, сенсей, умный… человек, поверили, что способны противостоять богу?

— Я противостояла обществу, Мец, — покровительственная улыбка не сходила с губ слечны Глашек. — Не ты ли сам говорил, что большие скопления людей подобны стихии, не ты ли согласился, что бог суть стихия?

— То есть, люди-индивидуалисты, всё-таки, сильнее? — уточнил самоучка.

— Не все. Некоторые. Пожалуй, что да, сильнее, — девушка вновь укусила перемяч, беря паузу на раздумия. — Но вот общество, состоящее из индивидуалистов в целом слабей. Потому и получается ему противостоять.

Мец наконец решился попробовать угощение. Несколько секунд на крыльце царила тишина. Лишь капли дождя стучали по козырьку, обледенелой корочке сугробов и мощённым дорожкам.

— Иными словами, подобное общество, всё же, не является полноценной стихией, и умение противостоять ему не может означать умения противостоять богу, ведь так?

— Логично. Определённо, успешный индивидуалист может гордиться лишь победой над обществом, откровенно инвалидным, не готовым биться с ним в полную силу. Разрываемым внутренними противоречиями, — кивнула Броня. — Индивидуализм для общества — это аутоиммунное заболевание. Этакая волчанка. Части целого находятся в состоянии вечной борьбы друг против друга, не давая ему развернуться в полную мощь. Расправить крылья… да что там крылья? Такое общество даже лопатки расправить не может: так и ходит уныло ссутулившись.

Пан Праведный нахмурился. Он понурил голову, будто бы услышал нечто, чего слышать ему не хотелось бы.

— Так значит, я смог вас переубедить?

— Нет, — беспечно пожала плечами некромагичка.

Ответом ей был удивлённый взгляд.

— Но разве вы сами только что не дошли до мысли о том, что противник, которого вы одолели, не способен стоять рядом с божеством, что мощью подобно стихии?

— Да. Я дошла до этой мысли, — согласилась девушка.

— И вы всё ещё считаете, что это возможно? — переспросил Мец. — Что человек, один единственный человек, одиночка, пусть даже возвысившийся над обществом индивидуалистов, способен выступить против бога и биться с ним на равных?

— Да.

— Но… как же? Какой у вас довод?

— Всего один. Дарвинистический, — ответила Броня. — Потому что иначе этот человек просто сдохнет. Просто перестанет существовать.

— Не очень научно, — усомнился бывший самурай. — Мне казалось, что вы все свои выводы основывается на фактах.

— Нет фактов, говорящих, что человек в принципе не способен противостоять божеству, — вновь беспечно пожала плечами девушка. — Но и не это главное. Я, в целом, не против веры, как явления, если она создаёт конструктивную основу для дальнейшей деятельности. Вера в то, что человек может противостоять богу, в моём конкретном случае позволяет мне не опускать руки и продолжать борьбу.