— Ну, так они дворяне. Или, как минимум, просто некромаги, — неуверенно ответил мужчина.

— Ну а вы — богомать и богобать, — развёл руками Даркен.

— И богобрать! — выкрикнул из своего угла Лёва, высовывая морду из-за монитора.

Вот уж у кого не возникало никаких проблем с интеграцией в высшее общество. Не сказать, что сын рода Маллой до этого имел опыт душевного общения с парнишкой: тот, всё же, имел поводы крысится на на юного дворянина, стебущегося над его сестрой. Однако же Лев Глашек тушевался заметно меньше, чем его отец, и осторожничал не сильно больше, чем нужно, чтобы нащупать границы дозволенного.

И, в силу антагонистичности «номеру один», происходящего из желания защитить сестру, нащупал он этих границ довольно много. Но никогда не преступал их. Да и сейчас предпочитал не зуб точить на Даркена, а поддержать шутку: видать, чувствовал атмосферу и понимал, что нынче будет лучше не грызться из-за старых обид, а поработать над укреплением взаимоотношений.

Хотя, вряд ли простил. Такие, как Лев, крайне злопамятны.

— И богобрать, — согласился юный дворянин, после чего жестом попросил будущего тестя усесться обратно на диван, а сам двинул к креслу, которое обычно занимал кто-то из помощниц Броньки. — Так что, оставьте это унижение. Вы — её семья, и по вашему поведению многие будут судить о ней. Поэтому…

Кулак Даркена с грохотом опустился на крышку стола. Замах был коротким, а движение — молниеносным. Однако грохот оттого тише не стал: всё же, молодой человек находился в отличной форме. Даже остатки чуждость тела, обыденной для невыспавшихся оживлённых, не мешала.

— …прекратите унижаться перед каждым встречным. И предо мной — в первую очередь! Заодно потренируетесь. Знайте, что сейчас за вами стоит сила. Сила вашей дочери. Сила её подчинённых. Моя сила. Сила моего ковена. Сила рода Маллой. Сила УСиМ!

Надо сказать, что если пани Глашек и Лёва инстинктивно подпрыгнули на местах в момент удара, то глава семейства сжался. Но то, что со стороны могло показаться жалким жестом, сопровождалось взглядом резко похолодевшим и ставшим жёстким. Тут даже не надо было знать некоторых моментов биографии мужчины, чтобы понять, что он умеет быть опасным, если ситуация того потребует. Бить он себя позволял только из соображений, что в мире, где у сильного имелись все права, много безопасней стерпеть обиду, приняв каждый удар безропотно, чем отвечать.

В основном.

— Судя по тому, как уверенно вы говорите о будущем, пан Маллой, вы ничуть не сомневаетесь в том, что с нашей дочерью всё будет хорошо.