Пани Глашек тяжело вздохнула, а её муж просто многозначительно повёл рукой в сторону сына.

— На фоне всех этих дазайнов упоминание каких-то там функций уже мелочь.

— Всех этих дазайнов?! — возмутился Лёва. — Между прочим, это одно из определяющих понятий философии, это сама суть человеческого существования. Это буквально экзистенция и вот-бытие…

Даркен демонстративно схватился за голову и взвыл.

— А-а-а-а! Заткнись, печаль-тоска! Ты думаешь, почему я Броньку не бужу?! Чтобы лекций её не слушать!

Лёва пожал плечами, да только опустил их одновременно с тем, как вжал в эти самые плечи голову, пытаясь превратиться в черепашку.

— Не знаю. Интересные у неё лекции. Она столько всего знает обо всём на свете, — проворчал паренёк скорей «для порядка».

Юный дворянин покачал головой и вновь перевёл взгляд на старших представителей семейства Глашек.

— Так о чём бишь я? Ах, да, об изменениях ситуации. Дело в том, что раньше Глашек особо ни у кого не стояла на пути, кроме девиц, метящих мне в невесты. И то, они эту новость всерьёз не воспринимали, справедливо полагая, что куда больше стоит опасаться не вашей дочери, а Фортуны Штернберк, что витала вокруг меня, что витра вокруг потерявшегося в горах путника. Но события последних дней перевернули всё с ног на голову.

Даркен сделал паузу, желая убедиться в том, что его внимательно слушают. А заодно, чтобы подобрать слова так, чтобы сказанное поняли даже люди, от политики и жизни шляхты достаточно довольные.

А это было тяжело. Молодой человек сложил ладони вместе, да коснулся их губами.

— Знаете… Лешая показала себя, как сила. Как активная сила, мощная и непредсказуемая. И последний фактор, особенно в контексте того, что в ближайшее время этого самого времени ни у кого не будет, может стать решающим для многих. И толкнёт он их, в том числе, и на отчаянные поступки. А подобный подход редко сочетается с щепетильностью. Вы ведь понимаете, о чём я?

Пан Глашек понимал.

— К тому, что пальцы, которые мы каждую неделю сдаём на хранение, могут вот-вот потребоваться.

Даркен кивнул.

— Да. Прежде вам было позволительно жить, как вы привыкли, но сейчас придётся привыкать к новому бытию. Я знаю, что вы, пани Глашек…

Женщина прикрыла рот ладошкой и хихикнула.

— На «ты», пожалуйста, а то я чувствую себя древней, как впервые выползшая на берег кистепёрая рыба, к которой на «вы» обратились из воды.

— Ладно… — Даркен весело хлопнул в ладоши. — Как вас обоих зовут?

Будущие тесть с тёщей удивлённо переглянулись.