Магистр остановился, обернулся.

— Нет, не боюсь. Доказать саму возможность одержимости невозможно, остается ваше слово против моего — это просто смешно. — Лейро подошел ближе, наклонился, чтобы смотреть пленнику в глаза. — Он убил женщину, которую я любил. Есть вещи, которых не прощают.

Таро прошипел ругательство. Ильнар чувствовал его злость, как свою собственную, боль в затылке стала почти нестерпимой, приходилось изо всех сил стискивать зубы в глупой попытке притвориться, что он отлично себя чувствует. Вряд ли Магистру было дело до его самочувствия, но интуиту отчего-то казалось, что Лейро видит его насквозь. Смотрел он даже не в глаза, а куда-то за них, и взгляд этот вызывал неприятные ощущения, словно голову вскрыли и разбирают мысли по стопочкам — эти туда, эти сюда…

— Вашей смерти я не хочу. Вы оказались не в том месте и не в то время, и было бы неразумно наказывать вас за поступки Таро. Да и дана Кариса весьма огорчится. Бедная влюбленная девочка… Ее очень обидела ваша выходка с помолвкой.

— Эта девочка… пыталась меня приворожить.

Магистр негромко рассмеялся.

— Бросьте. Воздействие перстня может разве что вызвать интерес, на мгновение позволить одной ауре коснуться другой, все остальное — сила личной привлекательности и воображения. Ваш ответный удар вышел куда сильнее.

Вот, значит, что за друг подарил ей «игрушку»… Интересно, на ком опробовать, тоже он подсказал? Ильнар нахмурился, пытаясь припомнить, что и как он умудрился сделать. Бред, он не инициирован, и в принципе не способен воздействовать на другого человека!..

— Что вы так удивленно на меня глядите? Интуиты вполне способны на несложные манипуляции с энергией в собственной ауре, а перстень послужил, так сказать, мостиком. И теперь дана Кариса уверена, что безумно влюблена — и, разумеется, горит желанием спасти вас от злого духа, из-за которого вы и творите разные глупости. Да, кстати о глупостях — думаю, я должен извиниться за поведение Теоллена. Я попросил его уговорить вас встретиться, но и предположить не мог, что он устроит этот… — Лейро поморщился. — Самое подходящее слово — балаган. Я сожалею, что так вышло.

Ильнар криво усмехнулся. Он тоже кое о чем сожалел — что не сломал бывшему приятелю еще что-нибудь. Но вряд ли это стоит произносить вслух.

— Можете меня развязать… и я все прощаю.

Конечно, и летучей медузе ясно, что не развяжет. Магистр тонко улыбнулся, показывая, что оценил шутку, и вернулся в кресло.

— Одна из причин, по которой я с вами сейчас разговариваю, заключается именно в Теоллене. Он образован, упорен, но, к сожалению, слишком подвержен эмоциям, несдержан и довольно агрессивен. Матушка его избаловала. Он был полезен в качестве наследника своего отца, однако следующим наместником может стать и кто-то другой. И в этом смысле романтические идеи даны Карисы могут пойти на пользу и вам, и мне.