И с каждым метром в нужную сторону голос становился сильнее и говорил со мной всё чаще:
— С-сюда… Хорош-ш-шо… Замеч-ч-чательно… С-сюда…
Он одобрительно высказывался о каждой болотной твари, убитой мною:
— Пре-крас-с-сно… Больш-ш-ше… Ещ-щ-ё…
Убитые монстры исчезали, растворяясь в едва видимой глазу чернильной струйке, стремящейся в том же направлении, куда плыл я. И тогда я понял, что сила голоса растет, в том числе, и после каждой убитой пиявки.
И именно этот голос поприветствовал, когда моя голова появилась над поверхностью. А потом я с трудом выволок себя наружу:
— Ты дош-ш-шёл… Наконец-то подходящ-щ-щий экземпляр… Наконец-то…
Всё вокруг слабо вибрировало, а из-под земли доносился монотонный гул. Я поднял голову и на маленьком, размером с мою комнату, поросшем чахлой травой островке, увидел его. Ощущение, что я нахожусь там, где должен, усилилось. И дело было не только в квесте городского пьянчуги Патрика, поручившего мне добраться сюда и помочь некой сущности.
У сущности было имя.
— Ты приш-ш-шёл, Скиф… — прошелестел его голос в моей голове. — Ты пришёл помочь?
— Да, Бегемот. Я пришел помочь.
— Пре-крас-с-сно… — сущность вдруг оказалась рядом. — Впусти…
И я впустил.