— Прочь от парома! — рычал конный, размахивая мечом. — Только армия! Прочь, не то буду головы рубить!

Геральт натянул поводья, остановил Плотву, танцующую у самого края ущелья.

По ущелью, бряцая оружием и латами, шли тяжеловооруженные воины, вздымая облака пыли, закрывающей бегущих в арьергарде магов.

— Гера-альт!

Он глянул вниз. На сброшенном с тракта возу, заполненном деревянными клетками, подскакивал и размахивал руками худощавый мужчина в вишневой курточке и шапочке с пером цапли. В клетках трепыхались, кудахтали и гоготали гуси и куры.

— Гера-альт! Это я!

— Лютик? Давай сюда!

— Прочь! Прочь от парома! — ревел на пристани конный с перевязанной головой. — Паром только для солдат! Хотите на тот берег, сукины дети, так за топоры и в лес, плоты вязать! Паром только для солдат!

— О боги, Геральт, — сопел поэт, взбираясь по склону ущелья. Его вишневая курточка была, словно снегом, усыпана птичьими перьями. — Видишь, что творится? Эти, из Соддена, наверняка проиграли бой, началось отступление. Да что я говорю, какое там отступление? Бегство, просто-напросто паническое бегство! И нам надо отсюда драпать, Геральт! На тот берег Яруги…

— Ты что тут делаешь, Лютик? Откуда взялся?

— Что делаю? — буркнул бард. — И ты еще спрашиваешь! Бегу, как все, весь день на заднице шишки набиваю на этой колымаге! Коня ночью у меня спер какой-то стервец! Геральт, умоляю, вытащи меня из этого ада! Говорю тебе, нильфгаардцы могут тут появиться в любой момент! Кто не отгородится от них Яругой, пойдет под нож. Под нож, понимаешь?

— Не паникуй, Лютик.

Внизу, на пристани, ржание коней, силой затаскиваемых на паром, бьющих копытами по доскам. Вопли. Суматоха. Плеск воды, в которую плюхнулась телега, рев волов, выставивших морды на поверхность. Геральт смотрел, как мешки и ящики с воза перевернулись в потоке, ударились о борт парома, поплыли. Крик, проклятия, ругань. В ущелье туча пыли, топот.

— По очереди! — орал перевязанный, напирая лошадью на толпу. — Порядок, мать вашу! По очереди!

— Геральт, — простонал Лютик, хватаясь за стремена. — Видишь, что творится? Нам ни в жизнь не попасть на паром. Солдаты переправятся, сколько успеют, а потом сожгут, чтобы им не воспользовались нильфгаардцы. Так ведь делают всегда, нет?

— Точно, — кивнул ведьмак. — Так обычно делают. Однако я не понимаю, почему такая паника? Что это, первая война, других не бывало? Как обычно, дружины королей поперебивают половину друг друга, а потом короли договорятся, подпишут мир, и оба надерутся по сему случаю. Для тех, кто сейчас ломает ребра на пристани, в принципе ничего не изменится. Так чего же ради такой шум-гам?