— Прав я или ошибаюсь, — сказал я, — однако новый король и его брат — единственная наша надежда.

На следующий день Кустеннин отправил гонцов к своим вождям и воеводам, прося их собраться в Годдеу и поддержать Аврелия как Верховного короля и Утера как верховного воеводу. Я в общих чертах догадывался, что ответят вожди, но не знал, как это воспримет Утер.

Это мне вскорости предстояло выяснить.

ГЛАВА 4

Нe скажу, чтобы Утер скакал от радости, услышав о решении северных владык:

они поддержат Аврелия, если Утер возглавит войско. Утер сам метил в Верховные короли, и предложение по­казалось ему унизительным.

Я изложил ультиматум в первые же минуты по возвращении из Годдеу. Кустеннин, подобно Теодригу, отправил со мной советников, и Аврелий видел их, когда мы въезжали в лагерь холодные и вымок­шие, потому что моросило с утра. Король потребовал меня к себе еще до того, как я переоделся в сухое. Аврелий с Утером выслушали мой краткий рассказ, и Утер заговорил первым:

— Значит, лающему псу бросили кость, чтобы заткнуть пасть?

Я не ответил, и он продолжал, тыча кулаком мне прямо в лицо:

— Это ты их подговорил! Ты, Мерлин, вечно лезешь в чужие дела!

Аврелий хранил спокойствие:

— Утер, не принимай так...

— А как принимать, братец дорогой? Меня делают твоим оруже­носцем, а ты сидишь и молчишь, — упорствовал Утер. — Я мог бы по меньшей мере стать королем.

— Замысел принадлежит Кустеннину, — сказал я, — а насчет то­го, что это будет условием, решил не я, а его вожди. И все же, я счи­таю, что мысль неплохая.

— Подумай, Утер, — сказал Аврелий, ища, чем бы задобрить бра­та, — из нас двоих ты лучше воюешь.

— Верно, — буркнул Утер.

— А я старше, значит, править мне. — Аврелий устремил на него строгий взгляд.

— Тоже верно, — признал Утер.