— Ах, — вздохнул он, — вот стану королем, первым делом заведу баню.

— То же самое ты говорил о кровати! — отвечала Харита. Она сбросила верхнюю рубаху, но осталась в короткой нижней, соскользнула в воду с противоположного края бассейна и поплыла к Талиесину. Они встретились посередине, обнялись и неторопливо поплыли, ощущая, как растворяется в подогретой воде усталость; их тихие голоса гулко отдавались под высокими сводами зала.

Искупавшись, они вышли в соседний двор, легли на широкие каменные скамьи и немного подремали, обсыхая на солнце. Талиесин проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо. Он повернулся и увидел Хариту.

— Мой пригожий бард, — сказала она, гладя его грудь. — Все эти дни были, как сон, такой дивный, что я боюсь проснуться. Не оставляй меня, Талиесин.

— Не оставлю, Владычица озера, — сказал он, беря в ладони ее лицо. Они долго сидели в пустом дворе, тихо разговаривали и смеялись вполголоса.

Вечером, на закате, вернулся правитель Маридуна с четырьмя воеводами. Они вошли в зал с конюшни в то время, когда Талиесин и Харита входили со двора, и в мгновение ока весь дом ожил. Словно по волшебству, комнаты заполнили слуги, которые деловито сновали туда-сюда. В большом очаге запылал огонь, появились роги с вином. Чернокосые девушки внесли тазы, чтобы помыть руки и ноги королю и воеводам, из которых двое приходились правителю сыновьями.

В разгар суеты появился старик, которого Харита и Талиесин видели утром. За ним двое слуг тащили резное кресло. Кресло водрузили посреди зала, и вождь важно опустился на свой трон. Для остальных поставили кресла попроще, и, когда все расселись, девушки принялись мыть им ноги.

Вошел человек с животом, как мучной куль. Он вышагивал с такой напыщенной важностью, что, если бы не засаленный бурый балахон, его впору было бы принять за хозяина дома. Позади семенил худосочный юнец — он нес жезл с железным набалдашником.

— Языческий жрец из храма и его служка, — прошептал Талиесин.

Харита приметила явно неодобрительный взгляд, которым, проходя, наградил их жрец.

Седой управитель, склонившись, заговорил с королем. Тот обвел глазами комнату и остановил взгляд на пришельцах, потом что-то сказал старику, и тот, подойдя к Харите и Талиесину, произнес:

— Владыка Пендаран желает выслушать вашу песню. Если ему понравится, можете оставаться. Если нет, убирайтесь вон.

— Справедливо, — отвечал Талиесин. — Можно мне с ним поговорить?

— Как хочешь. — Старик повернулся, чтобы уйти.

— Сделай милость, друг. — Талиесин удержал его за рукав. — Представь меня твоему господину.