Харита задумалась над мужниными словами. Что он такого знает?

— Ты снова увидишь своего отца, — сказал Талиесин Харите, когда друиды ушли. — И познаешь радость — вложить свое дитя в руки того, кто ребенком держал тебя на руках.

Минули недели, на земле утвердилась весна. Прошли теплые дожди, и вновь зазеленели холмы. Почки набухли и выпустили побеги, ручьи вздулись и вышли из берегов. Харита кормила младенца и оправлялась после долгих месяцев, проведенных взаперти. Они с Талиесином разговаривали по многу часов, но, как ни хотелось ей узнать смысл происшедшего в зале во время пира, что-то ее останавливало: что-то в произнесенных им словах, в том, как он поднял их ребенка — словно жертву, предназначенную для заклания…

Серыми ветреными дождливыми днями и ясными солнечными, когда свет был как бледное густое масло, Харита ждала ответа от отца и тревожилась, что весточки все нет. Однако Талиесин, казалось, нимало не тяготился ожиданием: он по-прежнему пел у Пендарана и в городе, так что его слышали и многие простолюдины. В округе шептались, что владыка Алый Меч принимает у себя короля и королеву фей, за что те обещали богатство всем жителям Маридуна и окрестностей.

Близилось лето, Харита нет-нет да и поглядывала на дорогу к вилле — не скачет ли гонец от отца. Однажды, когда она гуляла с Мерлином во дворе, подошел Хенвас.

— Госпожа, — сказал старый слуга, — к вам человек.

Она быстро обернулась.

— От отца?

Хенвас пожал плечами.

— Он не сказал.

Она поспешила в зал, где увидела человека, с головы до ног закутанного в плащ. Он стоял сразу за дверью, спиной к ней.

— Мне сказали, что ты меня ищешь, — сказала она. — Вот я.

Он обернулся, и сердце ее упало — она ожидала увидеть знакомого, но это был кто-то чужой.

— Это ты зовешься Харитой? — спросил он.

— Я.

— Тогда это тебе. — Он сунул руку под плащ и вынул из кожаной сумы черное птичье перо.

Уставившись на перо, Харита спросила:

— И все? Ничего больше?

— Мне ничего больше не дали, — отвечал незнакомец, протягивая необычное послание.

— Царь Аваллах сам его тебе дал? — сказала Харита, принимая перо.