- Отлично, — я заторопился. — Тогда сейчас же еду, пока они не умерли окончательно.

- Что же ты хочешь услышать от них?

- Если они выложат мне то, о чем я подозреваю, поделюсь с вами, Борис Данилович, — я попрощался и рванул на «хорьхе» в тюрьму.

Меня уже ждали. Охрана была извещена, на какой я машине приеду, и поэтому удалось беспрепятственно и быстро заскочить на территорию таинственного особняка. Комендант, встретивший меня, был похож на какого-то пирата: окладистая черно-смолянистая борода, аккуратно подстриженная и ухоженная; лихо подкрученные усы; темно-зеленая кепи, надвинутая на глаза, скрывала большую половину лица. Да и голос у а-ля пират был прокуренный и грубый, как будто комендант всю свою жизнь провел на холодных ветрах и в штормах.

- Охапкин, — представился главный тюремщик. — Я провожу вас в комнату допросов. Князь Борис Данилович приказал мне во всем подчиняться вашим запросам. Надеюсь, они не превысят разумные пределы?

- Нисколько, господин комендант, — отрицательно покачал я головой. — Мне нужно, чтобы никто не присутствовал при допросе. Охрану и Целителя оставьте за дверью. Пусть будут готовы к неожиданностям. Мало ли… Сердечко не выдержит или еще какая закавыка.

- Сердечко, скорее, у нас не выдержит, — попробовал пошутить Охапкин, грузно шагая по арочному коридору вглубь здания. Где-то в глубине раздавалось звяканье железа, глухие голоса охраны, редкий стук молотка. Чинили что-то? — Упертые твари попались. Только с помощью магических эликсиров смогли развязать языки.

- А ментальное воздействие применялось? — я заволновался.

- Нет. Был приказ пока не трогать. Князь чего-то ждет. Прошу…

Охапкин остановился перед мощной решетчатой перегородкой, звякнул ключами, открыл замок и пропустил меня в следующую секцию. Она отличалась от коридорной системы тем, что с правой стороны я насчитал несколько дверей. Одну из них открыл комендант.

- Заходите. Здесь комната допросов. Все чисто, ни соплей, ни крови. Бьют в другом помещении…

Такая откровенность покоробила меня. Нет, я не чистоплюй, когда дело касается вещей жизненно важных, вроде безопасности близких людей. Надо будет, сам настою на выворачивании суставов. Охапкин говорил настолько буднично, словно для него узники уже являлись не живыми людьми, а манекенами для отработки ударов.

- Допросы велись письменно или никаких документов нет?

- Как же нет? Сейчас прикажу принести, — комендант погладил бородку. — Изволите сразу оба дела?

- Да, и побыстрее. Еще… Графин с водой, стакан, сигареты, — распоряжался я. — Не забудьте за дверью поставить двух надзирателей и Целителя пригласите. Видеонаблюдение ведется?