‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я заставила себя посмотреть на покалеченную левую руку и поскорее зажмурилась, чтобы загнать назад подступившие к глазам слёзы. Ведь это я виновата! Если бы не уговорила его помогать мне, с ним всё было бы в порядке. Вдруг внутри шевельнулось какое-то странное полузабытое ощущение… Оно чем-то походило на разрушающий импульс, но если импульс был как бы «острый» и «жгучий», то это ощущение, наоборот, было какое-то «гладкое» и «обтекаемое». Я снова взглянула на руку, и ноги сами понесли меня поближе к парню. Все эти повреждения были такими неправильными! Другого слова просто не могла подобрать. И чувствовала, что всё можно исправить, нужно лишь пожелать…

Неотрывно вглядываясь в рану и отключившись от окружающего мира, я безотчётно принялась поглаживать не пострадавшие плечо и предплечье парня, постепенно спускаясь всё ниже.

— Ника? Что ты делаешь? — Озабоченно поинтересовался друг и попытался спрятать руку за спину, но я вцепилась в его предплечье обоими ладонями и, закрыв глаза, попросила:

— Ш-ш-ш, Антош, не шевелись, пожалуйста. Мне нужно кое-что проверить.

К счастью, парень замер, не мешая мне отслеживать внутренним взором выпрямление и срастание костей, мышц, сухожилий и кровеносных сосудов. Но уже примерно через минуту он потрясённо выдохнул:

— Ника! Ты — чудо! — И так стиснул в объятиях, что я всерьёз заволновалась, что он меня задушит. — Блин, я уже успел навсегда попрощаться с этой рукой, а ты!.. Когда же ты успела вспомнить?

— Только что, — призналась я и потребовала: — Покажи, что получилось, а то я не успела посмотреть.

Антон с готовностью продемонстрировал абсолютно целую, без единой царапины ладонь, выглядывающую из окровавленного и разодранного в ошмётки рукава куртки. И тут же перевёл на меня взгляд полный восторженного обожания, отчего я невольно смутилась и пробурчала:

— Ну, я лишь исправила то, что должна. Слушай, мне Ашеру надо помочь. Отпусти, а?

Парень неохотно подчинился, возвращая мне свободу передвижения. И я смогла, наконец, приложить руки к белоснежному и гладкому чешуйчатому боку, затылком чувствуя его заинтересованно-внимательный взгляд. Однако, стоило мне обратить внимание на повреждения крылатого друга, как всё остальное тут же отступило куда-то далеко на задний план.

Повреждений мой дракон заработал массу! Но самыми критичными были: левое крыло, правая передняя лапа и правый бок, у которого я как раз находилась. Бок обеспокоил меня особенно сильно, поэтому я потихоньку двинулась от передней лапы, у которой стояла, к задней. Ашер в своём истинном обличье был поистине огромным, поэтому пришлось пройти с десяток шагов, прежде чем моему взору предстала рана: у задней лапы прочная чешуя была вспорота чем-то острым почти до самого хребта! По белоснежной шкуре сочилась зеленоватая кровь, а в самой ране проглядывало что-то бурое и пузырящееся.