Я подошел к сыну крестьянина, который с мстительной радостью смотрел на тело убийцы. Остановившись сзади него, я положил ему на плечо руку. Тот вздрогнул и резко обернулся.

– Я понимаю, – заговорил я, – что мои соболезнования не вернут тебе отца, но кое–что я смогу сделать. Ты ведь крепостной?

Мальчишка немного растерянно посмотрел на меня и кивнул.

– Тогда приходи завтра со своей сестрой к замку. Там для тебя и твоей сестры оформят вольную. К тому же, ведь именно тебе придется теперь заботиться о сестре, так что вполне возможно для тебя найдется работа в замке.

– Спасибо милорд! – Мальчишка недоверчиво уставился на меня.

Я кивнул и вскочил в седло.

– В замок, – бросил я.

В отряде почти физически ощущалось напряжение, однако в дороге ничего неожиданного не случилось. Только Зигер был мрачен и изредка бросал в мою сторону недоуменный взгляд. Для него все произошедшее сегодня стало полным сюрпризом, и теперь он никак не мог понять в чем просчитался.

Мама, естественно все узнала. Разве мог я утаить от нее такое? Она прошла ко мне в комнату и села рядом. Я ждал ее прихода и боялся его.

– Егор, как это случилось?

– Только не говори, что я не прав! Он заслужил то, что получил!

– Но кто ты такой, чтобы выносить решения о жизни и смерти человека?

– Мама! Я начал выносить такой приговор с того момента, как Деррон научил меня держать в руках меч. А сейчас я барон! Я должен заботиться о тысячах людях, живущих на моей земле. А тот человек убил даже не одного, троих! Ты бы видела, в какой нищете живут люди!

– Я видела, Егор. Если я не езжу с тобой, то это не значит, что я не выхожу за пределы замка.

– Тогда ты должна понять меня!

– Возможно. Возможно, я не могу осуждать тебя. Меня сложно свыкнуться с мыслью, что можно вот так, без суда приговорить человека к смерти.

– Я должен был так поступить, – прошептал я, стараясь скорее уговорить себя, нежели маму. – По многим причинам. Я должен был всем показать, что не потерплю подобного, что я буду строго наказывать за все нарушения закона. Если бы я дрогнул сейчас, то в будущем это могло стоить гораздо большей крови. Поверь мне, мама! Пожалуйста!

В моем голосе было столько отчаяния, что мама не выдержала и прижала меня к себе. Так мы просидели минут пять.

– Я, может, тебя и пойму. Я даже сердиться на тебя не могу. Но простишь ли ты себя сам?

Я ненадолго задумался, честно пытаясь ответить на этот вопрос.