— Да вот, — Отто пожал плечами, — выясняли подробности.

— Так надо подробности выяснять у секретаря и капитана.

— Ни секретарь, ни капитан никуда от нас не денутся. С ними у нас состоится более серьёзный разговор в своё время и в другом месте. А моряки… Прибудем в порт и выгоним их к чёртовой матери. Пусть добираются домой, как хотят. Не тащить же их с собой? Вся их вина только в том, что у них идиоты командиры. Так что тот моряк, что выкупил себе жизнь, когда взял в заложники принцессу, сильно просчитался — ему и так ничего не грозило. — Тут Отто неожиданно усмехнулся. — Только вот деньги он заработал — это да.

— На его месте я бы этому обстоятельству не радовался, — сухо произнёс я. — Он угрожал Ольге, и я его не простил.

— Ты собираешься нарушить слово? — удивлённо спросил Ролон.

— Нет. Я отпущу его и дам ему деньги. Много денег. Но я дам ему и шанс.

Ролон и Отто с одинаковым недоумением посмотрели на меня:

— Что ты имеешь в виду?

— Увидите. Продолжайте допрос, и пусть приведут того моряка.

Принц переглянулся с Ролоном, а потом пожал плечами. Махнув рукой, он отдал распоряжение, и к ним привели следующего матроса. Вскоре появился и «террорист», которого держали отдельно.

— Капитан, — повернулся я к тому, — далеко ещё до порта?

Тот посмотрел куда-то наверх.

— Часа через два прибудем.

— Отлично. — Я кивнул, посмотрел на приведённого моряка и отошёл так, чтобы матрос, которого допрашивал Ролон, не слышал наш разговор, но прекрасно мог нас видеть. — Ну что ж. Я обещал тебе свободу, и ты её получишь. Как ты слышал, до берега недалеко. Капитан, распорядитесь спустить шлюпку, сложите в неё припасы и воду, дайте этому человеку компас и посадите в неё. Догребёшь. — Видя, что подобный оборот матросу совсем не нравится, я пожал плечами: — Впрочем, если ты отказываешься…

— Нет-нет, милорд, я согласен.

— Я тоже подумал, что ты согласишься. И ещё, капитан, дайте ему всё, что он попросит, в пределах разумного, конечно.

Лодка была снаряжена молниеносно, и пленника подвели к верёвке.

Я достал кошелёк.

— Здесь сто динаров. Этого хватит?

Матрос облизал пересохшие губы.