Сообразуясь с ними и с тем полным достоинства и спокойствия образом матери, который стоял у нее перед глазами, она подошла к куче из рук, голов и кованого железа, что была сейчас припечатана к их стене, и заговорила, глядя в лицо настоятеля.

— Вы, господин настоятель, должны дать мне обещание, что мы с папой сможем спокойно уехать из города, а оставшаяся здесь дина Медвяна продолжит жить спокойно, — начала она, сразу выкладывая свои основные требования.

— Да как ты смеешь ставить мне условия, тварь малолетняя! — заверещал настоятель и тут же захрипел, синея лицом, а его люди сверху застонали, потому, что Эль чуть отпустила «повадок».

«— Все или ничего, а иначе не получится!» — уговаривала себя девочка.

С одной стороны ей было жалко ни в чем неповинных солдат, вся вина которых была в их присяге королевству, а значит и Храму. А с другой стороны, она прекрасно понимала, что если сейчас даст слабину, то все это закончится чем-то очень нехорошим для нее и близких.

Но была и третья сторона — Эль чувствовала, что если еще раз попустит того «дикого зверя», которого удерживала, то он просто сорвется с «поводка» и она уже не сможет им управлять.

Но, слава Создателю, этого больше делать не пришлось. Настоятель, бешено вращая налитыми кровью глазами, захрипел:

— Один день! Завтра же уберетесь из моего города!

— А дина Медвяна? — уточнила девочка.

— Она может оставаться. Ей не будут предъявлено никаких обвинений!

— Клянитесь Именем Светлого!

— Клянусь! Что б тебя! — бросил он из последних сил.

— Вы слышали? Вы свидетели клятвы настоятеля, — обратилась Эль к тем солдатам, что не были прижаты к стене ветром, а просто жались по углам комнаты в страхе.

— Да! Да! Мы согласны! Мы свидетели! — раздались нестройные подтверждения со всех сторон.

Эль напрягла все свои силы и потянула за «поводок», оттягивая от настоятеля своего «пса».

«Противный дядька» и солдаты, что оказались вместе с ним в ловушке, сначала повалились на пол, хватая ртами драгоценный воздух, а потом с помощью товарищей подались на выход. Как только с улицы перестали раздаваться топот копыт и бряцание доспехов, Эль опустилась на колени, потому что ноги ее не держали, и сил не было даже дойти до стула.

А надо было еще угомонить осеннего «зверя»!

Пока отец что-то впопыхах объяснял тетке Медвяне, девочка сосредоточилась и обратилась к ветру. А тот в этот момент от обиды, что ему не дали повеселиться вволю, нещадно трепал ее волосы и закручивал вокруг нее сорванные с мебели салфетки, крошки со стола, какие-то листы бумаги и пепел из очага.