— Да знаю я дина Лесняна, знаю, что везти ее в Долину надо. Мы собственно туда и направляемся. Только вот не знаю я, как ее искать, Долину эту! Мы-то, с матерью ее, — он мотнул головой, в сторону сидевшей на стуле дочери, — договорились когда-то, что она сама за ней придет, годам к тринадцати. А вот обстоятельства вынудили нас гораздо раньше съехать с нажитого места. А вы, дина, не знаете как их — этих волшебниц, найти?

— О-ох! Милой мой господин! Трудно тебе придется — ведь никто пути незнающий в Долину-то не войдеть. Скажу только, что слышала. В горах Тенебриколя, там-то люди с эльфами помешаны и многие видеть могуть, примечали иногда деревеньку вдалеке. А как пытались дойти до нее, то, сколько не шли, а к ней приблизиться не могли. Думается мне, что это и есть Зачарованная Долина. Так что езжай туда — там у местных и проспрашай. Может, что и получится.

— Спасибо, дина Лесняна! Так и поступлю, — отвечал ей отец.

А старушка вдруг о другом заговорила:

— А звала тебя с собою госпожа в Долину-то жить? — и, дождавшись согласного кивка от мужчины, уже сама головой покачала, как качают на действия неразумных деток: — Что ж не захотел-то с ней идтить? Гордость мужская да самолюбие, чей поди, заели…

— Отчасти да… а вы дина знаете на каких условиях мужчины без Дара в Долине живут? — слегка возмущенно вопросом на вопрос ответил ей отец.

— Но сейчас-то ты, милой господин, это делаешь. Или просто госпожу к матери доставить хочешь? Нет? — она посмотрела как отец, уже без гонора, а покаянно, качает головой, только теперь отрицательно.

— А все почему? Да потому что и выбора-то нету — мужчина, познавший в любви волшебницу Дола, никогда ее уже не забудеть. Это ж вам не простая девка — это дочь самого Отца нашего — Темного! А вы еще и маленькую госпожу прижили, которая от рождения евойная наследница! Выбор-то в этом случае делаеть только сама госпожа, если по своей воле в Миру остается. А твоя-то, видно, не захотела… или не смогла…

— Она та, которая для Рода рождена. Да и пережила уже в Миру одного мужчину… давно… — совсем уж повесил голову отец, подтверждая слова старушки.

— Вота! А я что говорю! — довольная, что слова ее подтвердились, но с состраданием в голосе, ответила она.

В тот раз, ничего еще не зная и не понимая, Эль поражалась — как это дина Лесняна смеет ее самого хорошего и любимого папочку отчитывать?! А он, как напроказничавший мальчишка, еще соглашается да виниться. И, с присущим детям, стоящим на пороге взросления, образом мыслей, не разобравшись, но категорично, приписала эту свою обиду за отца, опять на счет матери. Которая мало того, что бросила их, но еще, как оказалось, и что-то там указывала папе! А «жучок», вдруг проснувшийся от многозимней спячки, с голодухи это заглотил и не подавился.