— Значит, ты останешься и поможешь. Великолепно… тогда в чём смысл этого разговора? — начал я обходить его, но он положил ладонь мне на плечо. Я посмотрел на неё, а потом вопросительно взглянул ему в глаза.
— Я просто хотел убедиться, что мы понимаем своё положение, — продолжил он. — Думаю, что у тебя в этой войне есть шанс, иначе я бы уже отрубил тебе голову. Если проиграешь, то королевское правосудие не будет иметь значения; если победишь, то ваши дела будут только между вами. Тогда я буду придерживаться его решения, — сказал он, и убрал руку.
Я ещё какое-то время посмотрел на него:
— Тогда я думаю, что мы отлично друг друга понимаем, — ответил я, прежде чем уйти. Я ощущал спиной его взгляд, пока не покинул двор.
* * *
На следующий день меня нашла моя мать. Мириам всегда была тихой женщиной, если только не спорила с моим отцом, что случалось редко. Она нашла меня в тот день работающим в кузнице Ройса. Я пытался расплавить наши оставшиеся обрезки железа, чтобы отлить ещё несколько железных бомб.
— Я говорила с Пенни этим утром, — начала она.
Я внутренне вздрогнул. Я видел, к чему она клонила:
— Она послала тебя втолковать в меня здравый смысл? — спросил я.
— Нет, но она сказал мне, как ты относишься к смерти твоего отца, — ответила она.
— Но ты же не думаешь, что я не прав?
— Думаю. Твой отец сам делал свой выбор — единственное, что он бы изменил, это то, как ты сейчас к этому относишься, — ответила она.
Я поморщился:
— Я не могу ничего поделать с тем, что я чувствую, матушка.
— Думаешь, твой отец хотел бы, чтобы ты относился к этому вот так? — ответила она.
— Будь он здесь, я бы его спросил, но его нет, — сказал я. Внутри меня боролись гнев и грусть, но я их сдерживал. Мириам была единственным человеком, на которого я не мог окрыситься.
Она подошла ко мне, и положила свою ладонь поверх моей, заставив меня прекратить работать:
— Посмотри на меня, Мордэкай.
Я так и сделал. У неё были мокрые щёки. Я начал было что-то говорить, но она приложила палец к моим губам.
— Ты знаешь, почему я плачу? — спросила она.