Под «ним» он, очевидно, имел ввиду Мэттью. Не будь они оба магами, то вид такой странной технологии мог бы повергнуть их в трепет, но они уже привыкли видеть необычные вещи. Они лишь хотели узнать, как эта штука работала.

— Он — виртуальный отец Керэн, — сказал Мэттью. — Он похож на вашу жену, Лорд Гэйлин, только без использования эйсара.

— Термин «мыслящая машина» может оказаться более простым для понимания, — предложил Гэри.

— Откуда она знает наш язык? — спросил Гарэс.

— Пока Мэттью изучал наш язык, английский, я также вёл тщательные записи того, как он пользовался своим родным языком. Вы его называете бэйрионским, верно?

Они кивнули.

— С тех пор, как я сюда попал, у меня было много времени и возможностей послушать ваш язык. Кое-где меня всё ещё сбивают с толку синтаксис и разговорные выражения, но я полагаю, что теперь понимаю не менее восьмидесяти процентов сказанного. Этот показатель радикально улучшится, когда мы вернёмся в мой мир, и я смогу выгрузить собранные мною данные моему более крупному «я». Тогда я смогу интегрировать информацию гораздо быстрее.

Элэйн и Гарэс просто пялились на устройство у Мэттью в руке, пытаясь разобраться в том, что оно сказало. Язык был бэйрионским, но его использование и словарный запас применялись незнакомым им образом.

Мэттью вставил слово:

— Он странно разговаривает, поскольку пока не привык к нашему языку.

Гарэс первым пришёл в себя:

— Оно будет нам полезно?

— Очень, — заверил его молодой человек.

Гэри сделал наблюдение на английском:

— А он довольно груб, не так ли?

Мэттью ответил на том же языке:

— Он — практичный человек. Постарайся его не злить. Он — тот, кто может вылечить Керэн.

— Учту, — сказал общискин.

Элэйн хмурилась, слушая их разговор, но промолчала. Однако Гарэс был менее сдержанным:

— Придерживайтесь нашего языка. Не люблю, когда меня держат в неведении.