пришел ко мне с сильнейшей болью. Мне не хватало кислорода, и я стала судорожно

ловить губами воздух.

Когда же ко мне вернулась способность видеть, я заметила руку Густовсона в опасной

близости со своей грудью. Новый его удар был готов обрушиться на меня, но теперь я

была готова к этому.

Я пригнулась, и оказалась позади его. Мне хотелось нанести ему серию ударов по

спине, но оказалось, что он был слишком проворен. Лишь один раз моя рука опустилась

на его тело, как он тут же развернулся. Мне было понятно, что даже если Дэни не

показывает свою боль, это не означает, что ее нет. И я стала наносить все новые удары, двигаясь с проворством пантеры.

Как дикая кошка прыгает с одного дерева на другое, так и я перемещалась вокруг

своего противника. Иногда мой кулак достигал своей цели, иногда Густовсон успевал его

остановить, и сам наносил удары.

Я чувствовала, что уже прошел час, если не больше, после начала нашего поединка, но никто из нас не хотел уступать своей позиции. Мы оба устали, но это не отражалось на

наших движениях. Они по-прежнему были четкими, и почти неизменно достигали своей

цели.

В следующий момент мне все-таки удалось обмануть противника, и, оказавшись у

него за спиной, запрыгнуть ему на плечи. Я держала его за шею одной рукой, и наносила

удары по затылку другой. Не знаю, сколько он мог так продержаться, но Дэнни

изловчился, и нанес мне удар по шее.

Он оказался таким сильным, что мои руки разжались, и я оказалась летящей на пол.