Ребята кивнули, и все вошли в зал. После этого господин Густовсон повернул ключ, и

мы, наконец, оказались в безопасности.

- Нужно уложить господина Нильсона на постель, - сказала я тоном, не терпящим

возражения, - здесь есть лекарства?

- Только самые необходимые, - услышала я в ответ, - да и тех не очень-то много.

Я взяла коробку с медикаментами, и подошла к наставнику. Его лицо было бледным, а

глаза казались уже не такими живыми, как раньше. Я взглянула на его рубашку: по всей

видимости, крови он потерял не так уж и много, но его пульс был слишком быстрым для

такой раны, и чувствовалось, что его ритм сбивался.

- Ничего не могу понять, - обеспокоено прошептала я, - его состояние довольно

тяжелое, а рана не такая уж и опасная. Как такое может быть?

- У них на стрелах есть яд, - тихим голосом ответил мне старик. Было даже странно

то, что этот человек, который когда-то мог утихомирить кого угодно, теперь говорил с

таким трудом. - Ты же не думала, что этот мятежный народ оставит твою погибель на

волю случаю? Они всегда готовы. И если бы даже стрела лишь легко задела тебя, остальное доделал бы яд. Теперь тебе понятно?

- Что же нам делать? - Сочувственно спросила я.

- Я уйду в лучший мир. Уйду туда, где покоятся твои родители, мои друзья.

- Мои родители были вашими друзьями? - Я не понимала.

- Да, только поговорим об этом чуть позже, если ты не против. Мне нужен отдых.

- Конечно.