— Не забуду, — сказал Том, перебивая его. — О них позаботятся. — Тирион устроил так, чтобы часть прибыли от их торгового соглашения откладывалась для семей, из которых он забрал детей.

После этого говорить больше было нечего, поэтому он забрался на облучок, и повёл телегу обратно к дому Сэта Толбёрна. Солнце клонилось к закату, но он не собирался ночевать в Колне. «Или в доме Сэта», — подумал он.

Когда Тирион остановил телегу рядом с передним двором дома Толбёрнов, Кэйт сидела на крыльце вместе с сыном. Она ещё раз обняла Эрона, и поцеловала его в лоб, прежде чем сойти по ступеням, и присоединиться к Тириону на телеге. Они не переставая махали друг другу, пока телега не отъехала достаточно далеко по тропе, чтобы дом скрылся из виду.

Они молча ехали, пока Кэйт утирала слёзы.

— Тебе необязательно было…

— Прекрати, Даниэл, просто остановись. Мне не нужны твои постоянные напоминания.

Он безнадёжно пожал плечами:

— Но Сэт…

— Сам является половиной причины, по которой я ушла, — закончила она вместо него.

Он бросил на неё взгляд:

— Я думал, ты ушла из-за Бриджид.

— Это — тоже половина, — согласилась она, — а второй половиной был ты.

— Тогда получается три половины, — указал он.

— Ты знаешь, о чём я, — проворчала она, вытирая покрасневшие глаза. — Не придирайся.

После этого Тирион какое-то время молчал. Кэйт высушила глаза, и ей вроде стало получше, но когда солнце стало клониться всё ниже, она снова начала тихо плакать. Протянув руку, он притянул её поближе к себе.

— Я — ужасная женщина, — сказала Кэйт.

Усвоив свой урок, Тирион промолчал.

— Что же это за мать, которая оставила своего двенадцатилетнего сына?

На это у него точно не было ответа.

— Плохая, — добавила Кэйт. — Вот, какая мать бросает своего ребёнка. Я — худшая мать в мире.