…она берет билеты из кассы и относит домой, а там уже отдает знакомым. Чуть дороже, да… но чуть… и берет не все, третью часть.

— Вы хороший человек, — Милдред держалась за этот взгляд, который поплыл. — Но туристы не понимают, верно? И злятся порой, когда узнают, что мест не осталось и придется ждать следующего дня… и ругаются.

Еще один кивок.

И покашливание, напоминающее, что не стоит увлекаться.

— Скажите, а кто-то посторонний… не из ваших постоянных партнеров, он мог бы, допустим, приобрести билеты? С хорошей переплатой. Просто, чтобы не стоять в очереди?

И вновь кивок.

— И часто такое бывало?

Женщина покачала головой.

— Но пару раз бывало, да?

Кивок.

И ломота в затылке. А она подобралась к чему-то важному… действительно важному. Но во взгляде женщины появляется настороженность, и Милдред отступает.

Ее допросят позже. И вытянут все, чего, как ей кажется, она не помнит. Но без Милдред.

— И много он вам платил?

Вдох.

И медленный выдох.

Пусть этой несчастной блондинке кажется, что все дело в деньгах. Пусть сосредоточиться на этих самых деньгах, оставив другие воспоминания незасоренными.

— Втрое… брал, правда, мало. Когда два, когда пять… больше пяти — никогда… и давно уже не заглядывал, да…

Вздох сожаления.

— Спасибо, — Милдред заткнула пальцем ноздрю. — Вы нам очень помогли.

Она позволила Луке подхватить себя под локоть. И ощутила глухое раздражение, от которого голова разболелась еще сильней. Она даже не возмутилась, а просто пошла рядом, стараясь не споткнуться.