— Ты…

— Я его не убивал. Маккорнак тоже. Во всяком случае, после встречи с ним поганец был еще жив. Я не настолько глуп, чтобы вешать на себя преступление. Но… я встретил его.

Ник вытащил свой нож и, выдрав пучок травы, принялся елозить им по лезвию. Действие, если подумать, напрочь лишенное смысла. Темно. И ничего не видать. Да и кровь не столько отмоется, сколько смешается с зеленым соком.

— В твоем доме. Я пришел сказать ему, чтобы он уходил. Я признаюсь, что вошел без спроса.

— Тебе разрешено.

— Спасибо.

— Про ключи завтра спросят.

— Не сомневаюсь, — Ник вяло усмехнулся. — И не только про них. У меня в доме хватает посуды и серебра. Я никогда не обращал внимания на то, что там в кладовых осталось. Не в этом суть. Мне нужно было поговорить с ним…

Нож лег на ладонь.

И прижался к ней, а Ник замер, разглядывая темное лезвие, которое все равно было светлее кожи.

— Я собирался показать ему кое-что из того… что не люблю показывать людям. Считается, что магия Эшби утрачена. Но здесь, на моей земле, она вполне жива. И не только она. Когда-то кровь Эшби смешалась с кровью айоха и драконов, дав нашей семье чуть больше, чем иным людям.

Нож оставил темную-темную полосу, из которой потянулись черные нити крови.

— Прекрати.

Ник покачал головой.

Закрыл глаза.

Запрокинул голову. А когда все-таки повернулся ко мне, я оцепенела. Черты лица его слегка поплыли, будто смазались, и сквозь человеческое проступило…

…проступила?

Не знаю.

Он открыл глаза. А я… я смотрела в них, в изменившихся, в кристально-желтые, будто выточенные из живого янтаря. Такие глаза у Лютого и его сыновей.

— Еще меня поили драконьей кровью, — признался Ник, и голос его звучал так, что у меня волосы на затылке стали дыбом. — Ни один дракон не пострадал. Поверь, для Эшби они куда важнее людей.