— Я папе расскажу!

— Ага, расскажи, — Берт почти падает, но в последний момент просто делает кувырок, будто обтекая ветвь. — Тогда и я расскажу. Думаешь, не видел, как ты за Бетти Грин подсматриваешь?

— Неправда!

Краснота поднимается снизу. И вовсе он не подсматривал.

— Правда, правда… сиськи трогал? — деловито интересуется Берт.

А Томас мотает головой.

Он не подсматривал. Но кто виноват, что Бетти Грин имеет дурную привычку загорать нагишом? Нет, она, конечно, прячется, на берегу хватает укромных мест и местечек, но просто так получилось…

— Потрогай в следующий раз. Мягкие, как булка.

— Иди ты…

— Я серьезно, Томми, ты молчишь и я молчу.

Ходить к Дальним камням отец запрещал. Даже днем. А уж ночью и вовсе запирал дом, только Берт взрослый. И ничего не боится. Берт спустился по плющу.

— А если я самой Бетти расскажу, что ты за ней подглядываешь? — на смуглой физии появляется предвкушение. — Представляешь, сколько писку будет?

— Не надо. Я… я принесу.

— Розу?

— Розу.

— Сегодня? — Берт все-таки спрыгнул на землю, приземлившись ловко, как кошка.

А совесть сдавила горло Томаса.

Он не виноват.

Он был ребенком и не виноват. Но совести не докажешь, у нее свое представление о том, что есть вина. Томас ведь мог пожаловаться родителям.

И Берта бы выдрали.