— Его охраняют верные мне люди! — вскинулся Бродерик оскорбленно. Я успокаивающе погладила его по рукаву.

— Я вовсе не собираюсь оговаривать твоих друзей. Но им могут приказать или заставить шантажом. Мы не знаем, о ком идёт речь и как высоко тянутся нити заговора. Сайкерт нам позарез нужен живым. Только Ричард может обвинить своего отца, если его не будет — королевский целитель уйдет от ответственности. А лорд Оффал в свою очередь если не знает, то наверняка подозревает, кто именно стоит за бунтовщиками.

Если честно, мне было банально страшновато выступать против королевского целителя. Бродерик все еще воспринимал лекарей как спасителей жизни, даже несмотря на все рассказанное только что Ричардом. А я наоборот, неплохо себе представляла, на что способен целитель девятого уровня с фантазией. То, что наворотил блондин на практике, покажется детским лепетом, ведь тот не со зла, а по дурости. А со зла — у-у-у. Подумать страшно.

Долго Бродерик не упирался. Представив, насколько высоко могут тянуться нити заговора, если даже самое доверенное лицо короля оказалось с гнильцой, он сдался и приказал перевезти арестованного в надёжное место.

Но никому не сказал куда.

Перевозили мы его сами. Связали как следует, умотав веревкой как мумию, погрузили на заднее сиденье авто и увезли в неизвестном направлении.

Хорошо им в этом мире, хоть в чем-то. Государственной системы предварительного удержания преступников еще нет, где хотят — там и запирают. Это потом, после суда, каторга, ссылка, казнь, тюрьма даже вроде бы есть. Для неодарённых. Магов-преступников запирать смысла нет. По кирпичику разнесут любое место заточения. Им либо казнь, либо ссылка.

А подземелья в родовом особняке Салливанов выкопали весьма внушительные — тут и не одного Сайкерта спрятать можно: никто не узнает и не найдёт.

— Ключ от камеры есть только у отца, — Бродерик продемонстрировал увесистый, старинный, похожий на металлическую бабочку ключ на толстой цепи, свисавший с его шеи. — А вход в подземелье открывается только нашей фамильной воздушной магией. Там еще знать надо, на какой рычаг нажимать, чтобы не убило на месте.

Салливан светился тихой радостью, и до меня наконец дошло почему: три года Бродерика считали калекой, и вот наконец к нему потихоньку возвращается дар. Я нашла в темноте и стиснула его руку, он в ответ благодарно погладил мои пальцы.

Кандалы с Ричарда так и не сняли. Запеленали в веревки вместе с ними. И теперь просто прикрепили цепи к какому-то хитрому крюку в стене.

— Кормить его будут под присмотром моего брата. И, предваряя твой вопрос, он тебе карьерой обязан. То есть не тебе, а отцу твоему приемному, но все равно долг чести. Не говоря уже о том, что он мой брат.