Роуэн неверяще помотала головой. Казалось, что не Логэйн стоит перед ней, а ледяная глыба, сплошь состоящая из острых углов. И взгляд у него был совсем чужой. Роуэн никогда прежде не видела его таким. Она попыталась представить себе, что же произошло, что натворил Мэрик. Попыталась — и не смогла.

— Логэйн… — начала она, с трудом выговаривая каждое слово. — Логэйн, что, если Катриэль и вправду любила его? Все это время мы думали, что она использует его, считали, что она может причинить ему зло, но что, если мы ошибались?

— Мы не ошибались. — Логэйн сверлил ее взглядом, упрямо выпятив нижнюю челюсть. — Она и в самом деле причинила ему зло. Мы считали ее шпионкой — и были правы. Мы считали ее виновной в нашем разгроме при Западном Холме — и в этом тоже были правы.

Роуэн, ужаснувшись, попятилась от него на шаг:

— Она спасла Мэрика! Она спасла всех нас! Мэрик любил ее! Как ты мог так с ним поступить?

И вдруг она осознала, что во всем происшедшем была и ее вина. Именно ее разведчики обнаружили, что Катриэль тайком покинула Гварен. Именно она сговорилась с Логэйном проследить за эльфийкой, именно она скрыла все эти сведения от Мэрика, чтобы получить подтверждение подозрений, и получила. Да, поведение Катриэль и для нее стало полной неожиданностью, но тем не менее она допустила, чтобы Логэйн говорил с Мэриком один на один. Вопреки всему, что произошло, одна мысль о том, что принц простит эту женщину и останется с ней…

— Как я могла так с ним поступить? — с отвращением прошептала Роуэн.

Логэйн решительным шагом подошел к ней, схватил за плечи, с силой впившись в них пальцами.

— Дело сделано, — сквозь зубы процедил он.

Взгляд его не отрывался от Роуэн, лицо совершенно окаменело, и на миг ей вспомнилось, что произошло между ними перед битвой при Западном Холме. Роуэн тогда бросилась к Логэйну, чтобы он принял решение, которое она не могла принять сама, — и молодой генерал не обманул ее ожиданий. Они бросили на произвол судьбы армию и помчались исполнять то, что в первую очередь полагали своим долгом.

— Роуэн… — начал Логэйн, и на миг его голос дрогнул от непереносимой муки, но тут же он совершенно овладел собой. — Дело сделано, и теперь есть два варианта. Либо Мэрик захлебнется в жалости к себе и от него не будет никакого проку, либо он наконец поймет, что быть королем и быть человеком — далеко не всегда одно и то же.

— Зачем же ты тогда пришел ко мне? Как ты сам сказал, дело сделано.

— Мэрик сейчас меня не слышит, — бесцветным голосом проговорил Логэйн.

Роуэн не сразу поняла, что он предлагает.