– Ты их видишь? – дрогнувшим от боли голосом спросила она.

– Вижу.

– Ну да, конечно. Как их можно не увидеть? – Фиона вытерла глаза и сердито тряхнула головой. – На руках тоже пятна. В конце концов я стану такой, как Келль. Или Ута.

– Не станешь.

– Не говори так. – Она с упреком глянула на него. – Стану, конечно же. Скверну излечить невозможно, так ведь? Даже если мы выберемся наверх, я… я обречена. Я уже даже не чувствую себя эльфийкой.

Мэрик шикнул на нее, и она, закрыв глаза, глубоко, судорожно вздохнула. Окунув в воду самодельное полотенце, он принялся бережно обмывать ее спину. От прикосновения ледяной воды Фиона вскинулась было, но очень скоро смирилась. Некоторое время Мэрик протирал мокрым полотенцем ее кожу, касаясь и пятен скверны, а она молчала, все так же глядя в пустоту. Небольшую пещеру наполнила тишина, напряженная, но вместе с тем непостижимо приятная.

– Мэрик, – наконец проговорила Фиона, – думаешь, мы и вправду сумеем выбраться отсюда?

– Да.

– Но почему, собственно? Наши шансы невелики.

– Да просто… – Он улыбнулся. – Мне почти всю жизнь невероятно везло. В ту ночь, когда убили мою мать, я чудом избежал смерти и случайно встретился с Логейном. Во времена мятежа он спасал мне жизнь столько раз, что я сбился со счета. И не только он. По справедливости, мне должно бы повезти и сейчас.

– Быть может, ты уже исчерпал запас своего везения, – пробормотала Фиона.

Видимо, эти слова прозвучали резче, чем ей хотелось, и она, едва договорив, прикусила нижнюю губу. Мэрик ничуть не обиделся. Улыбнувшись еще шире, он провел мокрым полотенцем по шее Фионы и почувствовал, как она задрожала.

– А я думаю, что мое везение как раз возвращается.

Эльфийка наконец-то повернула голову и с любопытством глянула на Мэрика. Он продолжал отмывать ее от засохшей крови, а она все смотрела на него и явно о чем-то размышляла. Мэрик не стал спрашивать о чем, и в конце концов Фиона, нахмурясь, высказала то, что занимало ее мысли:

– Знаешь, тебе вовсе незачем жить так, как ты сейчас живешь.

– В самом деле? И как же я живу?

– Как человек, загнанный в западню. – (Теперь пришла очередь Мэрика отводить глаза.) – Ты же король, Мэрик, и свободы у тебя хоть отбавляй. А ты ведешь себя так, словно ты раб. Словно этот дар Создателя на самом деле – тяжкое бремя.

Мэрик вздохнул, долго и старательно прополаскивая в воде полотенце. Черная кровь, стекая с ткани, расплывалась по поверхности воды, словно зловещий цветок.

– Не так уж я и свободен, как ты думаешь, – наконец сказал он.

– Вот как? И что же лишает тебя свободы?