И Женевьева замотала головой, не в силах подобрать слова.

– Он прав в том, что это было необходимо, – убеждал ее Бреган. – Вспомни, что мы намереваемся сделать. Серые Стражи заключают любые союзы, когда этого требует долг.

Ута шагнула вперед и, встав рядом с Бреганом, торжественно кивнула в знак согласия. В красных глазах гномки, устремленных на бывшего командира, светилось сострадание, и к этому взгляду Ута прибавила несколько быстрых жестов, значения которых Дункан не понял. Под конец Ута выразительно кивнула, как бы подтверждая, что безоговорочно верит в то, что сказала.

Женевьева явно заколебалась:

– Если это и вправду поможет покончить с Мором…

– Поможет, – твердо сказал Бреган.

Фиона презрительно фыркнула:

– И ты этому веришь? О чем еще тебе не рассказали? Почему вы все не понимаете, что вами попросту управляют?

Повернувшись, Женевьева одарила эльфийку ледяным взглядом. Лицо ее было непроницаемо. Дункану был хорошо знаком этот взгляд.

– Фиона, я сожалею, что все завершилось именно так. Мы дали тебе шанс принять участие в поистине грандиозном замысле, однако ты предпочла отвергнуть это предложение. Понимаю, тебе сейчас нелегко поверить во что бы то ни было.

Фиона плюнула ей под ноги, и лицо ее исказилось от гнева.

– А как же Келль? – яростно спросила она. – Он тоже был всего лишь недалеким воином? Он тоже не понимал, что значит быть Серым Стражем?

Женевьева мельком глянула на лужицу слюны, блестевшую на полу. Ута повернулась к Фионе, с волнением сделала несколько жестов.

– Он мертв, – отрывисто ответила эльфийка. – Он пал смертью героя. Это единственное, что требуется от Серого Стража. Для того мы и принимаем Посвящение, а не для того, что вы задумали.

Гномка печально кивнула, хотя не выказала ни малейшего удивления. И, отойдя назад, вернулась на свое место, рядом с Архитектором. Эмиссар взглянул на нее, и Дункан мог бы поклясться, что во взгляде его промелькнуло сострадание.

– Согласен, весьма плачевно, что нам не удалось его убедить.

– Довольно! – воскликнул Первый Чародей. – К чему вообще говорить с этой эльфийкой? Ясно же, что она упряма как ослица! Уж я это сразу понял!

– Возможно, – негромко проговорила Женевьева, все так же не сводя глаз с Фионы. – Я надеялась, что… но нет, думаю, ты прав.

С этими словами она сунула меч в ножны, подошла к Дункану и, опустившись перед ним на колени, заглянула ему в глаза. От нее несло скверной, и этот запах был прилипчив, как вонь тухлятины. И все же юноша не мог отвести глаз от Женевьевы. Казалось, она злится на него, но вместе с тем в глубине души мучится, не в силах подобрать нужных слов. Дункану припомнилась их стычка в Тени. Вот уж тогда командору не приходилось подбирать слова.