– Она же тебе не нравилась.

– Я тогда просто не рассмотрела всю глубину ее прекрасной души, – съязвила я. – Теперь мы лучшие подружки. Хочу ее спасти.

– Они соучастники, Яна. Варвара Довлатова помогала Але, пыталась вселиться в тело дикой, ее муж покрывал ее.

– Не покрывал, а пытался разобраться, – поправила я. – Он не был уверен, вот и не сообщил. Варя все же не чужой ему человек, он хотел быть уверен. Готова подтвердить это следствию. Как и все остальное. Как думаешь, американцам понравится, что ты скрывал тот факт, что я – Яна?

– Ты меня… шантажируешь?! – удивился Виктор.

Я пожала плечами.

– Просто проговариваю варианты.

– Вот уж не думал, что пойдешь против меня…

– Он мне дорог. Ты однажды уже заставил меня забыть про Свету. Слить Егора я не позволю.

Виктор вздохнул и ответил мне кивком.

– Посмотрим, что смогу сделать для него. Но ничего не обещаю.

– Нет, – покачала я головой. – Так не пойдет. Мне нужны гарантии. И жену его пусть оставят в покое, ей недолго осталось.

– Варвара Довлатова мертва. Сердце не выдержало прошлой ночью.

– Ты…

– Я ничего не делал, – покачал он головой. – Сама сказала, она была больна.

Отчего-то стало душно, я встала и подошла к открытому на проветривание окну. Распахнула занавески, уткнулась носом в кристально-чистое стекло. Ослепительно светило солнце, по улице сновали по-весеннему одетые прохожие, блестели округлыми боками проезжающие по дороге автомобили и одуряюще пахло весной. Будто с поимкой убийцы холода отступили, дали дорогу желанному теплу.

И мне бы радоваться, только вот… Тошно. И ощущение неправильности не покидает ни на секунду.

– Я не способен повлиять на расследование, Яна, – как-то слишком тихо и будто бы оправдываясь, произнес Виктор.

– На дело Светы однажды повлиял, – усмехнулась я. Прикрыла глаза, подавляя тошноту и головокружение. Накатила апатия и желание забраться под одеяло и проспать неделю. А лучше две. Не думать о том, что потеряла. Жизнь, Егора, работу…

Черт, я ведь в салоне не появлялась с того самого дня, как… Я развернулась к Виктору, сжимая кулаки. У Альбины все-таки получилось лишить меня работы. Вот дрянь!