— Рано тебе подыхать, ублюдок. — Прорычал он, тряся парня за плечи.

Его подняли за шиворот и швырнули в сторону. Кровь застилала глаза, но Хаг явственно чувствовал, что над ним уто-то нависает. Ругательства Дунланга вернули его в мир.

— Ну же, трусы! Убейте меня и дело с концом! Или боительс руки замарать! Трусы!

Раздался глухой стук и тан замолк.

— Я не подарю тебе такой легкой смерти. — Раздался холодный стальной голос.

Хаг вытер кровь с глаз, прикосновения приносили боль. Сквозь накатывающую алую липку. Педлену, которую то и дело приходилось смахивать, что вызывало потемнение в глазах. Хаш все=таки с трудом, но смог рассмотреть свое нынешнее положение. В живых остался только он и ругающийся тан. Вокруг них плотным кольцом столпились спешившиеся воины. В том, который наклонился над Дунлангом, Хаг увидел железномордого вождя. Он был на расстоянии пары шагов, аХага никто не держал. Мысли сами пропели в голове: вскочить и попытаться голыми руками убить ублюдка, разорвать ему горло зубами, выхватить его долбанный клинок и запихнуть его по самую рукоять в кишки ублюдка.

На него, кажется, не обращали внимания, все, стоящие рядом прислушиваясь к словам вождя, обратили взгляды на сопротивляющегося Дунланга. Лучшего момента и не сыскать….Последний шанс умереть не на разделочном столе. Хаг было ринулся и почти успел подняться, но чей то сапог вновь уложил его на землю. Он вновь погрузился во тьму. Лицо вновь обогрело острой болью.

— забавно, он еще рыпается. — Прозвучал над головой приглушенный голос.

Хаг безошибочно распознал в нем Йемена.

— …может, друидам хватит тана. Они же его заказывали. — Оскалился тот, что вдавливал его сапогом в землю.

— Нет, а хотя, может ты прав — холодная сталь кривого клинка прижалась к открытому горлу. — Я думал порадовать престол и закуской, а не только кабаньим жаркое… — Клинок вдавливался, медленно прорезая покрытую пылью и сажей кожу.

— Ты совсем всю честь в перьях пернатой шлюхи оставил. — Выругался Дунланг. — Убьешь сына спасшего твою сраную голову… — тан сплюнул кровью, на удивление, сил на то, чтобы попасть прямо по сапогам у него еще остались.

— Будь он достоин своего отца, он стоял бы рядом со мной, а не с вами…предателями и трусами. — Не смотря на озлобленность в голосе, клинок все-таки ослабил хват, а через секунду и вовсе оказался в стороне. — Связать их и на коней! Ночевку сделаем выше! — Скомандовал вождь.

— Тут еще двое… — горцы притащили два окровавленных костяных мешка. — Живы, хоть и тяжело ранены.

— Сбросьте их, все равно кровью в дороге истекут.