— Угадал. Знаю, знаю, тебе не достаточно слов каких-то там посторонних, авторитет всегда для тебе им5л большое значение. Однако парочку вещиц и мы выкопали. — Эйнслин вытащил пару медальонов (описать форму из 1 главы). — Рядом с кучей лошадиных скелетов и прочего. — А еще, — он осторожно размотал ткань и вытащил оттуда ржавый железяку, напоминающую меч. Размером дюймов тридцать в длинну. — Типичный меч всадников времен Альфреда.

— Она в каком то кургане?

— Он нет, нет. У преподобного Ансельма в его «песнях о героях и нечестивцах Рейна» упоминаются пещеры, в которых прятались от света божьего кроваволосые чудовища. Ну а из беседы с одним из проповедников, весьма кстати образованный и начитанный человек, нужно сказать, я узнал, что поклоники Морриган собирались именно в пещерах. И проводили все важнейшие ритуалы там, видимо, ка кто связано с материнской утробой.

— Вот как? Как и первые последователи единой церкви Всеотца.

— Да, как и первые апостолы. Забавно, не правда ли?

Эйнслин упер кинжал в небольшой сгусток гор. Вернее, горами бы их назвал житель степей, северянин бы назвал каменными возвышенностями.

— Мы обследовали частично местность. Пещер там предостаточно.

— Так ты думаешь, здесь спит Морриган?

— Я в это верю. Нет! Я это практически знаю.

— Ну… — промычал Оулден вставая, и наполняя кубки, — за твои кости!

Было решено ехать на место ранним утром, как только солнце взойдет. Большую часть осттака дня Оулден провел в комнате друга, но под вечер он все-таки решил выйти прогуляться по дворику гостиницы. Там, к его несчатью уже находился Крунд. И к удивлению молодого графа, вооруженный. Помимо рыцаря во дворе собралась кучка полупьяных зевак и наемник Эйнслина: так же вооруженный и в боевом облачении. Но не в железо, как рыцарь дома Таврусов, а в кожаную толстую потрепанную куртку.

— Нет, мой большой друг. — Наемник помахал пальцем перед своим лицом, а затем указал на меч в руках рыцаря. — Боевой меч не используем. Во-первых, для меня слишком дорого оставлять на своем клинке зазубрины, ну а во-вторых, не хочу чтобы ты пострадал. А то боюсь, твой господин меня не простит за такое.

— У меня нет с собой деревяшек. Так что не виляй хвостом, а хватай меч.

Оулден решил вмешаться и подошел к рыцарю:

— Что ты делаешь?

— Это ощипанный петух меня достал своим хвастовством, милорд. Он задел мою рыцарскую честь, и должен заплатить железом!

— Угомонись! Негоже твоему благородному мечу тупиться об это отродье.

Мечник явно слышал все сказанное, но продолжал стоять не двигаясь, лишь нахально ухмыляясь