— Тебя ранили, тан, дай посмотреть — Хаг в панике отодвинул ладонь Дунланга, и его затрясло еще сильнее — там, где должна была кисть, обливался кровью тупой обрубок.

Хаг сделал все, что смог, дрожащими руками, под вой умирающих горцев, он перетянул обрубок ремнем, прижал рану тряпкой и поднял тана на ноги. Пленники стояли в окружении черных щитов, а где-то вдали, следи отступающих всадников, Хаг разглядел железную маску вороньего вождя.

— Ты Хаг, названный сынок Железнобокого? — Раздался голос подошедшего воина, одетого в кольчугу и черный плащ.

— Тану нужна помощь. — Лишь выдавил он из себя.

— Ну, так помоги.

Дунланг выглядел непривычно…он выглядел жертвой. Его тело покрылось неестественной синевой. А сам он трясся из-за жара. На глаза то и дело наплывала влага. Хаг чувствовал, как все внутри него сжимается, когда он бросал короткие взгляды на тана. Северный медведь был повержен. Немилосердная смерть пощадила его, отдав растерзания самому себе. Хаг как никто другой понимал, о чем думает тан. Повержен, оставленный на потеху гнить собственной гордости. Смерть была ему предпочтительней, чем невозможность даже поднять топор.

Сам Хаг хоть и чувствовал себя паршиво: все тело переломано, раны продолжали кровоточить. Но глядя на тана, свою боль он запихивал как можно глубже. Среди черных щитов оказался один лекарь, его настойки хоть и выручали от боли, однако голову унять были не в силах.

— Черная кровь — коротко бросил лекарь, осматривая обрубок Дунланга. — Ты молодец, что остановил кровь, но, клянусь штормом, он умрет в конце недели.

«Яд — крутилось в голове — ну конечно же».

Горские ублюдки частенько таким промышляли, немногие конечно, ибо самому можно было пострадать от собственного же коварства, однако некоторые по рассказам былых рубак, обмазывали свои клинки и ядах. А то и в дерьме. Рвныт заражались и приводили, порой даже к нескорой смерти. А может и просто слишком много ран, каким бы человек не был храбрым и крепким, а Дунланг был самым крепким, кого видел Хаг, предел есть у всех. И возможно, это был его предел.

Воины Гильмериха не отличались особой тягой к разговорам и к спасенным пленникам, казалось, у них не было никакого интересса. Благодарность за спасение они ответили неодобрительными смешками. Однако даже на лицах этих беспринципных разбойников. Что-то темнело, когда они видели страдания Дунланга. Все знали о великом лесном медведе, но никто не видел его таким. И такой вид тана, казалось, веселил их спасителей

Из разговоров воинов, Хаг понял, что именно черные щиты перерезали посланный вперед железной маской отряд горцев. И узнав, кого именно они пленили, помимо награбленного, отнятого у горцев, они решили спасти и тана. Сын Дунланга заплатил бы любую сумму, а Хаг…его не брали в расчет, просто, приятное дополнение. Хоть и его отцу действительно нечем было заплатить, тан Железнобокий славился порядочностью и честью, а не завалявшимися в закромах серебром или огромными стадами.