Пока она размышляла над своей новой ролью, заросли поднимались и обвивали ее тело. Колючие лозы и цветы источали пьянящий, гипнотический аромат. Деревья росли так быстро, что разбухали, трескались и падали на землю. В расколотых стволах селились черви, личинки жуков, плесень и грибы; они превращали упавшее дерево в перегной, который становился удобрением для большей жизни.

И для еще большей жизни.

Ее послушницы, которые обладали той же энергией животворящего плодородия, разбрелись по первобытным джунглям. Теперь они стали проводницами для вновь пробужденной жизни: взращивали деревья, насекомых, птиц... Виктория позаботится о том, чтобы мир вновь стал неиспорченным.

Госпожа Жизнь уже не хотела просто вернуть долине ее прежний облик, чтобы та вновь была порабощена стадами и размечена под пашни. Теперь Виктория поняла, какова ее истинная роль в мире. Женщину вели к этому все поколения помнящих и сохраненные ими древние знания. Виктория не могла довольствоваться запоминанием ради запоминания; она должна была найти те могущественные заклинания, карты магии, которые позволят ей выполнить все необходимое.

Ее необычное тело продолжало развиваться, щупальца леса захватывали бесплодную территорию, а ее разум отпирал все больше из того, что она помнила. Виктория обнаружила эзотерическую и смертельную магию, которую теперь могла использовать.

Волшебник Натан и колдунья Никки искали способ уничтожить Поглотителя жизни, и она не сомневалась, что эти двое преисполнятся решимости устранить и ее — но Виктория не потерпит этого. Чувствуя силу жизни и силу Создателя, она знала, что сильнее любой магии, которую могут применить против нее два неприятеля.

Тем не менее, их способности не стоило недооценивать.

Никки утверждала, что убила порочного Поглотителя жизни, но Виктория знала, что эту победу принес желудь Первозданного древа. Колдунья обладала могуществом, а Виктория не хотела, чтобы ее священной работе помешали. Она считала Никки надоедливой мошкой, которая лезет, куда не следует. Натан Рал, несмотря на свои минимальные магические способности — возможно даже мнимые, — обладал большими знаниями и опытом. Значит, он тоже опасен. Что-то было в этом человеке, и Виктория не собиралась проявлять к нему снисходительность.

Их обоих нужно остановить.

Густые кустарники, деревья, лозы и грибы всходили вокруг нее, словно из бурлящего жизненного источника. Жужжание бесчисленных мух, пчел и жуков убаюкивало, как колыбельная. По мере того как раскрывалась ее мудрость и сила, Виктория вспоминала забытые приемы и загово́ры, которые древние волшебники укрыли маскировочным саваном, а помнящие хранили в памяти тысячелетиями.