— Его сердце Дао ранено, — ответил Цинь Му. — Давай отправимся на Небеса Чистой Яркости.

Шу Цзюнь немного колебался, отвечая:

— Поначалу, когда я изучал пути, навыки и божественные искусства деревни Беззаботной, они показались мне незнакомыми. Тем не менее, когда я увидел записи на вторых небесах, то обнаружил, что они почти повторяют первые. Святой младенец, нет смысла посещать остальные академии.

Цинь Му засмеялся и улыбнулся:

— Не произойдёт ничего плохого, если мы всё же взглянем.

У Шу Цзюня не осталось выбора, кроме как отправиться следом за ним и вскоре они прибыли на Небеса Чистой Яркости. Не успев найти академию, они увидели у дороги старика, сжигающего бумажные талисманы на могиле. Он плакал:

— Цинь Е, ты умер молодым. Такая ужасная потеря…

Шу Цзюнь рассмеялся:

— Старик, когда-то у меня был такой же смелый друг, как ты. Он осмелился оскорбить Великого Императора. Когда я навестил его в следующий раз, трава на его могиле была ростом с человека!

Глава 989

Глава 989. Героическая Аура, не Угасающая Тысячу Лет

Старик посмотрел на него и холодно рассмеялся:

— В прошлом праведники умирали, лишь бы дать совет старейшинам, и приносили гроб в имперский дворец, если император вёл себя неразумно. Почему это мне нельзя сжигать деньги в его честь? Я так хочу! Я делаю это уже двадцать тысяч лет. Теперь, после смерти он станет самым богатым человеком в Юду!

Шу Цзюнь рассеялся:

— Если ты хочешь поступить как праведник и сжечь для него немного денег, почему бы тебе не сделать этого прямо перед императором, а не в этом уединённом месте? Чего ты пытаешься добиться? Ты не праведный человек.

Старик разочарованно уселся на земле, бормоча:

— Ты прав, я не праведник. Если бы это было так, я бы принёс гроб во дворец и умер бы, чтобы дать совет старейшинам. Я даже сделал гроб, вот только мне не хватило смелости, и я отказался от этой затеи.

Он махнул рукавом, и в воздух подлетел чёрный гроб. Должно быть, это и был тот гроб, что он изготовил в прошлом, собираясь отнести его во дворец.

Осмотрев гроб, Шу Цзюнь заметил, что его поверхность блестела, будто её тщательно полировали. Не удержавшись, он рассмеялся: