— Старик, ты так часто трогал этот гроб, что он покрылся слоем жира. Ты определённо невероятно робкий человек, и твои убеждения не слишком сильны.

Старик впал в ярость и захотел наброситься на него, но недолго подумав, он согласился с Шу Цзюнем.

Он не осмелился принести свой гроб во дворец. Вместо этого он проводил дни над гробом, рассматривая и полируя его, отчего тот начал блестеть.

Шу Цзюнь собирался продолжить насмешки, но Цинь Му его остановил:

— Как я могу к тебе обращаться, старший?

Тот удручённо ответил:

— Старик удручённо проговорил:

— Один из четырёх младших защитников райских небес Императора-Основателя, Фан Юцзи. Теперь я стражник кладбища Небес Чистой Яркости.

Цинь Му спросил:

— Звание младшего защитника делает тебя высокопоставленным чиновником первого ранга. Как ты здесь оказался?

Фан Юцзи поднялся и проговорил:

— Ты Небесный Преподобный Му, и ты всегда прав. Я не слишком хорошо владею мечом, и разбираюсь лишь в божественных искусствах. С помощью которых могу имитировать навык меча. Этот навык называется Мечом Чистой Яркости, Ворующим Сердца!

Он использовал своё божественное искусство, чтобы исполнить навык меча, и в следующий миг с неба полился дождь, а вся округа превратилась в бесплодную землю.

Император-Основатель открыл это движение, научившись воровать сердца, скорбя по погибшим товарищам и предкам, меняя настоящее с помощью прошлого. Кроме того, оно могло давить на сердца Дао противника.

Чтобы бороться против этого движения, требовалось невероятно крепкое сердце Дао. Если оно оказывалось недостаточно сильным, поражение было неизбежным.

Младший защитник Фан Юцзи закончил исполнять движение, проговорив:

— Я повторил навык меча с помощью божественного искусства. Тем не менее, божественное искусство не может полностью передать секреты Дао Меча. Если Небесный Преподобный Му не успел разглядеть всех его секретов, я могу повторить.

Цинь Му закрыл глаза, прежде чем открыть их и проговорить:

— В этом нет необходимости.

Фан Юцзи снова сел на корточки, продолжая сжигать деньги над безымянной могилой. Он проговорил: