– Боги с тобой, Кантор, на всех меня не хватит. Но ты настолько невыносим в общении, когда у тебя плохое настроение, что себе дешевле выйдет сохранять его хорошим.

Кантор не ответил и некоторое время молчал, внимательно следя за кофейником. Когда же процедура, требующая пристального внимания, была завершена, перенес кофейник на стол и, не отрывая взгляда от чашек, которые доставал из буфета, очень тихо спросил:

– Ваше величество, вы еще не отказались от мысли прощупать господина Пуриша?

– А что?

– Хочу предложить свою помощь.

– Серьезно? Почему вдруг?

– Да так… – Мистралиец, не оборачиваясь и по-прежнему не глядя на короля, пожал плечами. – Безделье замучило. Скучно стало. И мысль одна появилась…

– Прекрасно, – улыбнулся Шеллар. Хотя Кантор, в отличие от кузена, был совершенно непредсказуем и зачастую трудно было не только предвидеть его реакцию на грядущие события, но и объяснить реакцию на события уже свершившиеся, в данном случае причину внезапного предложения о сотрудничестве его величество определил сразу. Видимо, уж очень хотелось товарищу Кантору, чтобы Жак все-таки дожил до пятидесяти… – Вернемся во дворец, сразу… Впрочем, нет, сразу не получится, у меня с утра несколько посетителей запланировано, приходи к десяти в мой кабинет, обсудим.

Кантор молча кивнул и протянул ему чашку:

– Несите сами, а то у меня рук не хватает.

– Спасибо, – серьезно кивнул король, принимая чашку. – А как твоя рука? Долго еще будет заживать?

– Да почти зажила. Я повязку не снимаю, чтобы Ольгу не пугать. Она, когда спину увидела, полночи плакала… Я бы сам отнес вашу чашку, просто с забинтованными пальцами неудобно что-либо делать.

Дорогой кузен до сих пор сидел надутый и сочинял достойный ответ. Жак мрачно убирал со стола посуду, ни на кого не глядя. Похоже, он понял, зачем король так обломал их с Элмаром дискуссию, он всегда был сообразительным…

– Ваше величество, – продолжая свой тяжкий труд, сообщил он, – тут Диего одну идею выдал, я вам потом расскажу… А то он сам рассказать не сможет.

– Отчего же потом? – приподнял брови Шеллар. – Сейчас отправишься вместе со мной и расскажешь. Я все равно собирался с тобой поговорить, а если не успеем до семи, то проснется Кира, потом явится Флавиус, потом прочие посетители, и раньше одиннадцати я не освобожусь.

– А вот это все, – Жак обвел рукой грязный стол, заставленный чашками и тарелками, – так бросить? Тереза меня закопает за такой бардак в доме.

– Действительно некрасиво… – задумался его величество, – да еще в такой праздник…

– А сегодня праздник? – Кантор оторвался от чашки с кофе, испугавшись, что опять запутался в днях, а Элмар с воплем отчаяния хлопнул себя ладонью по лбу. Хлопни он так кого-нибудь другого, бедняга с ног бы свалился.