– Госпожа Дзержка… – только и смог выговорить он. – Дзержка де Вирсинг…
– Родственник? – Торговка лошадьми казалась не менее изумленной. – Здесь? Ты? Зараза, не стой! Давай руку, прыгай мне за спину!
Он схватил протянутую руку. Но было уже поздно.
Дзержка соскочила с лошади с поразительной при ее комплекции грацией и ловкостью, так же проворно сорвала со спины арбалет и кинула его Рейневану, а сама схватила другой, прикрепленный к седлу.
– В коня! – рявкнула она, кидая ему болты и инструмент для натягивания, так называемую «козью ножку». – Целься в коня!
Черный рыцарь с поднятым мечом и развевающимся плащом мчался на них таким яростным галопом, что в воздух летели куски вырываемого дерна. Руки Рейневана дрожали, крюки «козьей ножки» никак не хотели зацепить тетиву и шипы на ложе арбалета. Он отчаянно выругался, это помогло, крюки и шипы сработали, тетива ухватила орех.[408] Дрожащей рукой он наложил болт.
– Стреляй!
Он выстрелил и промахнулся, потому что вопреки приказу метился не в коня, а в наездника. Он видел, как острие болта выбило искры, отеревшись о стальной нарукавник. Дзержка громко и грубо выругалась, сдула волосы с глаз, прицелилась, нажала спуск. Болт угодил коню в грудь и ушел в нее целиком. Конь пронзительно завизжал, захрапел, рухнул на колени. Черный рыцарь свалился с седла, покатился, теряя шлем и упустив меч. И тут же начал подниматься.
Дзержка выругалась опять, теперь руки дрожали у обоих, у обоих «козьи ножки» раз за разом соскальзывали с зацепов, болты вываливались из ровиков на ложе. А черный рыцарь встал, отстегнул от седла огромный моргенштерн, направился к ним раскачивающейся походкой. Видя его лицо, Рейневан сдержал крик, прижав рот к ложу арбалета. Лицо рыцаря было белым, прямо-таки серебристым, как у прокаженного. Подведенные красно-синей тенью глаза глядели дико и бессмысленно, из слюнявых, покрытых пеной губ сверкали зубы.
Щелкнули тетивы, свистнули болты. Оба попали, пробив латы с громким звоном, оба вошли по летки – один через подбородник, второй через нагрудник. Рыцарь покачнулся, но удержался на ногах и, к изумлению Рейневана, вновь двинулся на них, невразумительно вереща, отплевываясь текущей изо рта кровью и размахивая моргенштерном. Дзержка выругалась, отпрыгнула, тщетно пытаясь подготовить арбалет, понимая, что не успеет, увернулась от удара, споткнулась, упала, видя летящий на нее шипасный шар, закрыла голову и лицо руками.
Рейневан крикнул и тем спас ей жизнь. Рыцарь повернулся к нему, а Рейневан выстрелил вблизи, целясь в живот. Болт и на этот раз вошел по самые летки, с сухим треском продырявив пластинчатое прикрытие. Сила удара была такой, что острие должно было войти глубоко во внутренности, и все же рыцарь не упал и на этот раз, покачнулся, но удержал равновесие и быстро двинулся на Рейневана, рыча и поднимая моргенштерн для удара. Рейневан пятился, пытаясь зацепить «козьей ножкой» тетиву. Зацепил, натянул. И только тогда сообразил, что у него нет болта. Он задел каблуком за кочку, свалился на землю, с ужасом глядя на приближающуюся смерть – бледную, как лепра, дикоглазую, извергающую изо рта пену и кровь. Он заслонился арбалетом, который держал обеими руками.