– Рыцари! – ахнул детина с лицом монаха и двумя скрещенными серебряными палицами на щите. – Рыцари нападают по трактам на купцов! Клянусь муками Господними, самое время ихнему раубриттерству конец положить. Самая пора предпринять жесткие меры! Может, когда несколько их голов отвалится на эшафоте, то наконец опамятуются хозяйчики из замков.

– Святая истина, – поддержал с каменным выражением лица Венцель де Харта. – Святая истина, господин фон Рунге.

– А почему, – возобновил допрос фон Оппельн, – на вас напали? Вы везли что-либо ценное?

– Откуда ж… Ну, разве что коней…

– Коней, – задумчиво повторил де Харта. – Шикарная вещь, кони из Скалки. Из табуна госпожи Дзержки де Вирсинг… Помяни, Господи, имя ее…

Он осекся, сглотнул, не в состоянии оторвать глаз от изувеченного лица женщины, лежавшей на песке в чудовищно неестественной позе.

– Это не она. – Конюх моргнул дурным глазом. – Это не госпожа Дзержка. Это невеста старшего конюха… Того, что вон там лежит… Ехала с нами в Клодск.

– Ошиблись, значит, – холодно отметил факт Кауффунг. – Приняли за Дзержку.

– Наверно, приняли, – равнодушно подтвердил конюх. – Потому как…

– Что «потому»?

– Она выглядела прилично.

– Похоже, – фон Оппельн выпрямился в седле, – похоже, господин Вильгельм, вы намекаете на то, что это не было нападение грабителей? Что именно госпожа де Вирсинг…

– Была целью? Да. Я в этом уверен.

– Была целью, – добавил он, видя вопросительные взгляды остальных рыцарей. – Была целью, как Миколай Ноймаркт, как Фабин Пфефферкон… Как другие, вопреки запрету торгующие с… с заграницей…

– Виновны рыцари-грабители, – твердо сказал фон Рунге. – Нельзя верить глупым россказням, сплетням о заговорах и ночных демонах. Все это есть и были обыкновенные грабительские нападения.

– Это преступление, – сказал тонким голосом молоденький Генрик Барут, которого, чтобы отличить от остальных Генриков в семье, называли Скворушкой. – Это преступление могло быть также делом рук евреев. Чтобы добыть христианской крови, сами знаете, на мацу. Ну, взгляните на того вон бедолагу. В нем, пожалуй, и капли крови не осталось…

– А как могло остаться, – с прискорбием взглянул на паренька Ванцель де Харта, – если у него голова-то не уцелела..

– Это могли сделать, – угрюмо вставил Гунтер фон Бишоффштайн, – те ведьмы на метлах, которые на нас вчера ночью у костра свалились! Клянусь ермолкой святого Антония! Вот понемногу и начинает проясняться загадка! Я ж вам говорил, что меж дьяволицами был Рейнмар де Беляу, я его распознал! А известно, что де Беляу – чародей, в Олесьнице черной магией занимался, на женщин чары наводил. Тамошние господа могут подтвердить!