Но образы тускнели, отступали куда-то вдаль и тонули в темноте моей памяти, словно в бездонных глубинах моря. И проступали другие. Едва заметными штрихами, набросками, мазками. Словно их рисовал неизвестный художник, создавая новый мир. Не надо! Оставьте все так, как есть! Мне надо туда! Там я живу!!!

Губы были сухими, словно их осыпали горячим песком, а в горле застыл кусок острого льда. Дьявольщина! Словно услышав, надо мной склонилось женское лицо. Эйра? Нет, этого не может быть. Она же погибла. Новая жрица? Дайте же мне воды, дьявол!

– Im leddaj kamm… – тихо попросил я.

– Владимир Михайлович, он очнулся и бредит, – сказал женский голос.

– Berrent die vjern! Нет, только не это! Нет!!!

Откуда-то сбоку появилось мужское лицо. Чеховская бородка, очки в квадратной оправе. Боги, что вы со мной делаете?!!

– Вы меня слышите?

– Да, слышу… Где я нахожусь?

– В институте «Скорой помощи» Склифосовского.

Легкий укол в предплечье, и его лицо исчезло в тумане забытья. Хотел встать, но тело уже не слушалось. Даже боль исчезла, и я провалился в бездонную черную пропасть. Куда? Не знаю. Может быть, на встречу с богами? Я уверен, что они встретят меня улыбками.

– Давление падает…

– Черт, мы его потеряем! – раздался чей-то голос, и наступила темнота…

Я уже не слышал. В этом тяжелом и вязком беспамятстве вернулась память, и я опять шел в атаку. Видел, как мы прорвали строй нежити. Видел, как рвали на части тварей, которые несли зло на земли Асперанорра. Как наяву чувствовал вкус крови на губах, и в груди закипала злоба. Помню победные крики гномов и стоны раненых. Что было потом? Не помню… Сильный удар, и я упал с лошади. Поднялся, но получил еще один удар – в грудь. Боль. Как сквозь туман, проступало лицо Мэдда Стоука, который, отбиваясь от врагов, тащил меня в сторону. Небо над головой, затихающие звуки битвы и лицо Рэйнара Трэмпа, забрызганное грязью и чужой кровью. Он что-то кричал, но слов было не разобрать. Даже в этом бреду я опять чувствовал, как уходила из меня жизнь. Там – в Асперанорре. Как холод подбирался к сердцу. Помню, как Хаугри, упав на колени, приподнял мою голову и попытался напоить эликсиром из золотой фляги. Тщетно. Я умирал и прекрасно понимал, что умираю. Там, в этой прекрасной зеленой долине. Это было не важно – мы выполнили свой долг. Если… Если все это не бред и не сумасшествие…

…Спустя две недели меня перевели в палату.

Появились посетители. Одним из первых заявился Денис. Да, тот самый веселый коллега, похожий на Шурика из комедий Гайдая. Он притащил большой мешок фруктов и несколько пачек сигарет, которые тайком сунул под мою подушку. Он долго рассказывал о каких-то новостях, которые я не слушал. Не слышал. Не хотел слышать. Лежал и молча смотрел в потолок. Слишком многое на меня навалилось. Казалось, еще немного, и сойду с ума. Сквозь обрывки образов и мыслей пробивался веселый лепет Дениса: