– Нет, – беззвучно шепчу я, голос садится. – Нет! Нарин, нет…

Он не слышит меня.

Мне больно.

И слезы текут по щекам.

Я так ждала его… я так…

Я даже не сразу понимаю, когда все закончилось.

Он отпускает меня. И падает рядом на кровать. Ложится на спину.

Я тихо отползаю в сторону. Хочется вскочить, убежать, но нет сил. Нет сил даже подняться, даже сесть. И я сворачиваюсь в клубок, зажмуриваю глаза. Потом открываю. Всхлипываю.

Он медленно поворачивает голову ко мне. Смотрит.

Что-то меняется в его глазах. Безумный блеск уходит, сходит пена.

Что-то… Понимание? Ужас? Да, почти ужас…

По моей щеке катится слеза.

И он вдруг со стоном поворачивается на живот, уткнувшись лицом в подушку. Я вижу, как напрягается спина, как сжимаются кулаки и белеют костяшки на пальцах от напряжения. Хрипло и неразборчиво ругается, сам на себя. Потом, словно очнувшись, поворачивается ко мне.

– Тиль… я напугал тебя, да?

– Да, – тихо говорю я.

– Прости…

И он снова бормочет какие-то проклятия, я не могу разобрать.

Я вижу, ему страшно самому.

Шрам у него на спине, под лопаткой. Затянувшийся, но все еще свежий. Ножом? В сердце?

Мне так хочется спросить – как это было. Но я боюсь, что он скажет правду. Вдруг все именно так, как говорил Коррин. И я боюсь, что он солжет мне.