Ночь сгустилась и тучи поглотили луну. За дальней сопкой затянул вой дикий зверь. Цикады вступили в музыку ночи дружным оркестром, а голос ночной птицы жутким эхом разнёсся под кронами.

Перед рискованной операцией бил мандраж. Тряслись колени и стучали зубы, бил озноб, как при лихорадке. Не удивлюсь, если это симптомы какой-то тропической заразы. Как бы концы не отбросить прямо в лодке. Но этот страх отступил перед другим, когда в ночной тиши прозвучало решительное «Пора».

Наш отряд выбрался из укрытия бесшумными тенями и разделился на две половинки. Меньшая половина состояла из трёх человек и тоже была выбрана жребием. Мне же посчастливилось попасть в отряд Джека. Обе команды должны были выполнить разные задачи для достижения одной цели. Только вот вторая команда должна была исполнить отвлекающий манёвр, чтобы помочь первой безопасно добраться до лодки. Мы разделились. Троица матросов обменялась с друзьями короткими прощаниями — пугающими, так как в них чувствовался неприятный холодок: они понимали, что могут не вернуться. И меньшая часть отряда растворилась в ночи.

Я проводила их долгим взглядом, пока над ухом не прозвучало, заставив меня вздрогнуть: «Вперёд». Наш отряд рысцой покатился в противоположную сторону, подхватив на плечи солнцезащитный зонт и удочки. Звуки леса пугали. Но сейчас мы были слишком ограничены во времени, чтобы обращать на них должное внимания и шарахаться от каждого шороха. В отличие от предыдущих забегов, сейчас мы убегали от всех звуков, а не пытались распознать их причину. Я неслась едва ли не впереди всех. Вскоре по пути стали попадаться надломленные ветки. В голове прокручивались воспоминания, как мы сносили их, когда бежали с Джеком от лодки на другую сторону мыса.

Невысокий пригорок был лишён деревьев и окружён лесом. Мы сделали привал — необходимый как сам воздух. Я привалилась к булыжнику и пыталась утихомирить сбивающееся дыхание. Как же хотелось закрыть глаза и просто исчезнуть вместе со всем этим хаосом! Но вместо волшебного спасения приходилось дожидаться, пока лёгкие отлипнут от грудной клетки, чтобы потом вскочить и снова нестись, разрывая собой ночь. Вокруг темнели джунгли. Про нас будто и забыли — ни мечущихся средь деревьев огней, ни отдалённых окриков. Сквозь колючий страх лучом света пробивалась надежда: может, всё пройдёт гладко и нас никто не заметит?

— Эй, эй, смотрите, там…!

Над лесом пронёсся жуткий вой, заставивший сердце подпрыгнуть. Где-то там, выше по склону, трубили в рог. Взгляд заметался средь лихорадочно блестящих глаз и устремился левее и выше: там над лесом горели огни. Их хаотичное движение подтолкнуло нас вперёд, и мы снова сорвались с места. В чертогах напряжённого разума тонко и неразборчиво пищал внутренний голос, полный надежд, что причиной этому стал второй отряд, исполнивший свою миссию. Душа тяжелела от странного, почти садистского спокойствия, которое не сочеталось с дрожащими коленями и стучащими зубами.