Этот день станет началом нового периода моей жизни. Нашей жизни. Возможно, она будет непростой, но я точно уверена, метания, рвущие мою душу на части, больше не коснутся меня. От меня потребуется совсем другое — подарить свою любовь всем тем, кому она жизненно необходима, и возродить все то, что оказалось разрушенным, стертым, забытым. Неумолимо выжженным. Жизнь много испытывала меня, но вместе с тем подарила то, в чем я сильнее всего нуждалась. Она дала мне большие возможности, но одновременно наделила огромной ответственностью. Я никогда не забуду про это.

Я потянула Зэлдара к истребителю. Напряжение в груди подсказывало, что Лаэр вот-вот проснется. Я прикрыла глаза и мысленно перевернула страницу своего прошлого. Будущее требовало от меня одного — снова стать сильной, обернувшись светом для всех, кто меня окружал. И пусть так будет всегда. Пока на Земле прячется и восходит Солнце, я останусь верна тому пути, который выбрала. Или который выбрал меня. Не важно…

Эпилог

Эпилог

Ветер был слишком холоден и колюч для моей кожи, привыкшей к защитному покрову шлема. Удивительно, но я смог забыть, как легкий мороз щиплет щеки. Ощущение, с которым прошло все мое детство. В мое сознание неумолимо рвались далекие голоса и смех… Самый настоящий радостный смех от простого ребячьего веселья на снегу. Несмотря на то, что все вокруг выглядело сожженным, именно это ощущение заставляло меня чувствовать себе невероятно живым. Прохлада носилась над серой равниной, неся с собой живые воспоминания. Я привык к разрушению, это правда. Но вот к осколкам былой свежести и задора — нет.

Она сидела на бочковатом служебном боте, слишком маленькая и хрупкая для огромного неприветливого пространства вокруг. Почти невесомая и совсем прозрачная. Мне так казалось. Я хмурился, глядя на бледную кожу ее лица, сквозь которую проступали синеватые вены, которые я не замечал ранее. Черты лица заострились, лишь голубые глаза по-прежнему искали свое отражение вокруг. Тщетно. Радующая чистыми водами река превратилась в грязную жижу, а небо, в синеве которого можно было утонуть, заволокло непроглядной сероватой пеленой. Тонкие подрагивающие пальцы на истощенных руках непрерывно теребили край плаща, завершая картину.

Бурю негодования во мне поднимало множество вещей, но почему-то самой сильной из них была именно эта. Альтарея слишком ослабла. Побег дался нелегко, пребывание в Союзе, очевидно, подорвало ее внутренние силы и уверенность. Я не смог этого предотвратить. Роды обескровили, разрушения на Земле нанесли окончательный удар. Внутри забилось желание одним взмахом руки обратить все вспять, переделать, отыграть кусок этой жизни заново. Вернуться назад и принять другие решения еще тогда, когда мы спорили в замке. Увы, единственное, что было нам доступно — пытаться выстроить новый мир на руинах.