— Да, — его глаза снова засияли.

— То есть, он застрянет в смертном царстве, пока… Верховный отец не щелкнет пальцами и не позовет его обратно?

Спидай лишь выгнул бровь, глядя на меня.

Ага, я предполагала, что этого не произойдет. Я повернулась и снова посмотрела на нити. Ладно, что-то должно было произойти, чтобы нить Арона разорвалась…

Ох, Боже. Я резко обернулась.

— Арон должен умереть?

Он снова склонил голову в элегантном кивке.

— Теперь ты все поняла.

— Но я считала, что смысл происходящего в том, чтобы Арон получил урок. Истребить других Аронов, олицетворяющих разные пороки, чтобы вернуться гребаным победителем?

— Да, именно это ему и сказали. Он ничему не научится, если не найдет к чему стремиться.

Я уставилась на Спидая, чувствуя пустоту. Это как удар под дых. Арон был обречен. Все это не имело значения… потому что мы все равно пришли бы к одному и тому же концу.

— Значит, Арон, которого я знаю, перестанет существовать?

— Нет, — он скрестил руки на груди и подошел ближе к паутине. — Нить, которая прожила дольше всех, становится доминирующей. Его воспоминания сохранятся, но все пороки — ложь, гедонизм, высокомерие и равнодушие — будут уничтожены. Он вернется в Эфир, чтобы взять свою мантию и продолжить служить о тех пор… пока мы снова не повторим цикл.

— Снова? — эхом пролепетала я, слова болезненным шепотом застряли в моем горле. — То есть, это происходит не в первый раз?

— Все Боги в конце концов развращаются, — согласился Спидай, протянув руку и легко проводя кончиками длинных пальцев по паутине, словно лаская ее. — Слишком большая сила портит ее владельца. Без смертного якоря, который связывает Бога с реальностью, бессмертный теряет чувство того, кем является. Это случается с лучшими из Богов, независимо от намерений. Даже самые добрые замыкаются в себе, ослепленные собственными отражениями, — Спидай потянул за одну блестящую нитку, задумчиво потер ту между пальцами и вернул на место. — Вот почему Верховный отец очищает их каждое тысячелетие.

Я задержала дыхание.

Арона не спасти.

«Может, ты и есть мое сердце, Фейт».

Я была слишком потрясена возникшей болью. Для кого-то наверху это была лишь большая игра, чтобы преподать Арону и остальным уроки, тем самым сделав из них лучших Богов или что-то в этом роде. Ужас.