— Передам, конечно. Но мы очень спешим, — извиняющимся тоном сообщила Франка и положила мне на колени увесистый замшевый мешок. — Вот плата с премией от моего мужа. Посмотри на досуге… — последние слова она с намеком выделила. — И еще тебе хотят кое-что передать.

Один из хафлингов сделал шаг вперед и громыхнул басом:

— Дом Коганов умеет ценить доблесть и выражает тебе, Горан, свою признательность за спасение девы нашего дома!

Пара подгорников почтительно поднесла ко мне бархатную черную подушку, на которой лежал длинный слегка изогнутый меч в оправленных серебром ножнах, длинный широкий нож, и клевец, парного вида с мечом и ножом. Рядом с ними свернулся в клубок пояс, набранный из металлических звеньев на основе из толстой кожи.

— Прими сии клинки и владей им во славу своего дома! — торжественно продолжил подгорник, а его товарищи с поклоном вручили мне оружие.

— Благодарю, дом Коганов… — я сдержанно поклонился в ответ.

Хафлинги с каменными лицами сразу замаршировали к двери. Франка на прощание обернулась и подмигнула мне.

Я с облегчением выдохнул, потянул из ножен меч и с восхищением провел ладонью по искрящейся разноцветными рунами голубоватой стали. — Вот это угодили так угодили…

Меч, а вернее, тяжелая длинная сабля, поражала своей лаконичной красотой и совершенством. Длинная, слабоизогнутая, с обоюдоострой елманью и слегка увеличенной кривизной к острию в первой трети клинка, достаточно удобная как для рубящих ударов, так и для уколов. Рукоятка в форме орлиной головы и крестовидная гарда ласкали взгляд богатой серебряной чеканкой и изысканным совершенством форм. Вот ты какой, меч подгорников, под названием паллия… Серьезный клинок! Подарок пришелся как нельзя кстати, с недавних пор я остался совсем без оружия. Только засапожник и сохранился. Да и доспех придется в починку отдавать, если вообще не выбрасывать. Скорее последнее. Лекари говорили, что срезали броню с меня кусками вместе с кожей. Но это дело поправимое. Вот и денежек подкинули.

Я невольно залюбовался оружием, но потом вспомнил о словах Франки и полез в кошель. Помимо сотни двойных хафлингских марок, там лежала маленькая записка, свернутая в трубочку и вставленная в мужской массивный серебряный перстень с кроваво-красным рубином.

«Горан, сладкий мой, — шепотом прочитал я четко выписанные округлые руны, — у меня теперь есть поместье в Добренце. Все лето буду там, муженек покинул Острова, заводит свое дело в городе, но часто будет в отъездах. Да… то что мы нашли у упыря, я уже забрала. Свою долю получишь при встрече. Жду, целую, твоя Франтя».