Внутри было чисто, но страшно. Больница была старым зданием. Людей не было в этом крыле от слова вообще, и это меня настораживало. Длинный коридор заканчивался лифтом, у которого тоже стояло два бугая. Мы подошли к ним, бугаи кивнули, один вызвал лифт, второй отчитался. Лифт приехал, мы вошли: я, Майклсон и один из бугаёв.

Тоже экзоскелет с откидным забралом, в руках автомат, на поясе пистолет и мачете. Выглядит грозно, точно как Майклсон. Но если тот был голубоглазым блондином, то этот бык был чёрным, как смоль, и лишь кожа его была мертвецки бледной. Я всё ожидал удара. Я не мог прочитать их мысли — их не было. Я не мог прочитать их намерения по лицам — намерений не было. Было лишь ожидание короткого приказал, которое, на сколько я понимал, должно было состоять из одного лишь кодового слова.

Лифт остановился на третьем этаже, двери открылись.

Двое, у лифта, кивнули нам, один отчитался. Чернявый бугай уехал обратно на лифте. Мы с Майклсоном всё продолжали наш путь.

Коридор освещало небольшое окно. Там, за окном, я чувствовал присутствие наблюдающего. Вправо и влево от коридора ветвились кабинеты. Стояла гробовая тишина.

Отбивая чёткие удары тяжелыми армейскими ботинками, мы подошли к дальнему кабинету, совсем рядом с окном. Умереть от пули снайпера? Пуля прилетит быстрее, чем звук, потому я всё же ждал приказа, хотя почувствовать его теперь мог лишь через изменение состояния наблюдающего. Каким бы ни был хладнокровным снайпер, когда он нажимает на спусковой крючок, он решает отобрать жизнь. Это решение многого стоит.

Я ничего не почувствовал, потянул за ручку двери.

За дверью ещё два бугая. Оба кивнули, один отчитался. В палате кроме лежащего с забинтованной ногой Седрика был ещё Гинн. Седрик отвлёкся от созерцания окна и повернулся ко мне.

— Успел уже осмотреть окрестности?

Я потряс сумкой с двумя аппетитными кусками мяса.

— Меня даже угостили кое-чем, — я улыбнулся. — Зачем ты меня позвал?

— Хотел узнать планы. Вчера не было ни времени, ни состояния пообщаться, — холодно заявил он. Слишком официально. Обижается? — Так что, останешься у нас?

— Да, но не больше, чем на две недели, — не раздумывая заявил я. Всё давно было обдумано. — И убери своих снайперов.

Седрик поднял бровь.

— Снайперов? О чём ты?

Я нахмурился, давая ему понять, что играть в дурочка не прокатит.

— Ах, да, точно, — он помассировал мочку уха. — Потеряли бдительность? Плохо прячутся?

Он пристально следил за моей реакцией, я же просто стоял нахмуренный.

— А в общем чего это ты волнуешься? Они разве могут тебе навредить?