— Налих! — обратился он к одному из рабов, возившихся с его сандалиями. — Позови Ротана. Скажи, что я немедленно желаю его видеть!

— Да, господин! — вскричав, юноша поклонился и устремился к дверям, на ходу натягивая короткую тунику.

— Если ваш гость действительно богатый купец, мой секретарь просто обязан его знать! — пояснил Касс Юлис Митрор в ответ на вопросительный взгляд Итура Септиса Даума. — Но я всё же думаю, что вы опять стали жертвой обмана. Письмо консулов Канакерна не оставляет никаких сомнений в том, что проживавшая в вашем доме особа никакая не внучка Госпула Юлиса Лура, а обычная самозванка.

— А вы сами-то видели это письмо? — устало огрызнулся регистор Трениума. — Вдруг оно и в самом деле фальшивое?

— Это невозможно! — с лёгким превосходством рассмеялся хозяин дома.

— И почему же?! — спросил не на шутку разозлившийся гость. — Гонцы в больших городах меняются, ночуют на постоялых дворах. Не так трудно подменить один свиток другим!

— Сразу видно, что вам ничего неизвестно о службе гонцов, — с важностью покачал головой знатный собеседник. — Иначе вы бы знали, что они своей жизнью отвечают за доверенные им послания. Но даже, если случится невероятное, и кто-то всё же сумеет подменить папирус, то прежде, чем быть оглашённым на заседании Сената, письмо попадает к писцам и секретарям. А уж они-то всегда смогут различить подделку.

— И всё же нельзя исключить, что письмо канакернских консулов фальшивое, — больше из-за пренебрежительно-насмешливого тона хозяина, чем от собственной уверенности продолжал гнуть своё регистор Трениума.

Касс Юлис Митрор негромко фыркнул, всем видом демонстрируя отсутствие желания спорить с ничего непонимающим человеком.

Оставшийся в одиночестве невольник обул ноги господина в сандалии из белой кожи, набросил на плечи плащ, и отступив к стене, оделся сам, застыв в ожидании новых распоряжений.

— Ну, и куда они там с Ротаном пропали? — раздражённо пробормотал сенатор, поднимаясь на ноги с явным намерением уйти, но тут в дверь постучали, и он облегчённо выдохнул:

— Заходите!

В ванную комнату, сутулясь, вошёл пожилой мужчина с землистым, морщинистым лицом.

— Звали, господин?

— Да, — подтвердил хозяин дома, вновь усаживаясь на скамью. — Скажите, вы знаете купца по имени…

Он на миг задумался, но так и не вспомнив, вопросительно посмотрел на Итура Септиса Даума.

— Канир Наш, — подсказал тот.

— Банарец? — уточнил секретарь, прикрывая тяжёлую дверь. — Укр?

— Нет, — покачал головой регистор Трениума. — Он назвал себя гурцатом.

Прус Ротан Глеб замолчал, сосредоточенно сведя брови к переносице.