— Мой маленький пугливы огонечек. — Шепчет Алекс, прокладывая дорожку из поцелуев от моего ушка до ключицы, — хочу тебя всю, Малыш, — голодный рык, от которого у меня до боли скручивает низ живота, а в лоне разгорается не шуточный жар. Чувствую, что от хоть и поверхностной, но ласки, трусики намокают, а бедра сами собой двигаются на встречу этому обольстительному нахалу. Но страх сильнее моего желания неизведанного наслаждения, поэтому нахожу в себе силы упереться в грудь Алекса ладошками и дрожащим голоском попросить его остановиться.

— Я… не готова, — шепчу еле слышно. — Не надо.

— Конечно, не готова, — печальный смешок. — Я и не рассчитывал сейчас на что-то большее, чем почувствовать отклик в твоем теле.

— Не рассчитывал? — теряюсь я от такого заявления.

— Ты не выдержишь сейчас слияния, Малыш, — и вопреки своим словам, Алекс поднимается своей рукой обратно мне на живот, но лишь для того, чтобы скользнуть под резинку штанов.

— Ах, — вздрагиваю от ощущения его властных пальцев у меня под совсем промокшими трусиками. — Алекс…

— Расслабься, любимая, — горячие губы накрывают мой рот, а наглый язык скользит, проникая глубже, пока пальцы медленно и ласково скользят по моему разгоревшемуся пожаром лону. Слишком ласково, чтобы я могла смолчать. Тело ощутимо подрагивает от перевозбуждения. Боюсь потерять равновесие, голова кружится. Вцепляюсь испуганной хваткой в красиво накачанные плечи демона, впиваясь ему в кожу ногтями. Кажется, пропорола ему кожу до крови, даже сквозь ткань рубашки, чувствую это.

— Какая ты… — рычит Алекс, отпустив мои губы и скользнув пальцами ниже, очертил волнующе вход, заставляя меня застонать от близкого удовольствия. — Горячая, любовь моя… — аккуратно скользит пальцем в меня, от чего мое тело прогибает назад, а изо рта вырывается почти истеричный всхлип.

— Да, Малыш, — довольно усмехается демон. Склоняется, над упавшей в подушки мной, продолжая ласкать мое лоно уже изнутри. Его игра достаточно уверенная, чтоб это было впервые. Вводит в кипящее жаром лоно уже два пальца и растягивает меня, раздраконивая желание до предела, — ты можешь забыть, своей имя, — шепчет он, глубоко и до легкой боли его пальцы вошли в меня, чтобы замереть, — но твое тело помнит мою ласку, Искорка… помнит… и жаждет еще…

И он снова вторгается в мой рот, не ждет никакого ответа или отказа. Просто берет приступом, то глубоко проникая языком, то отстраняясь, чтобы укусить до боли губу и зарычать нетерпеливо. А его пальцы тем временем, словно окаменели, забыв во мне двигаться. Замерли, глубоко насадив меня и разжигая ужасный голод внизу живота, который я никак не могла насытить. Застонала от отчаяния, желая, чтобы он продолжил свой приступ, пусть что угодно делает, лишь бы затушить этот пожар между ног, лишь бы уже насытиться, а не скручиваться от неописуемого, до боли пробивающего голода внутри.