– Леонард Шордич, ма-мадам, к вашим услугам, – слегка заикаясь, представился Леонард и неуклюже поклонился. – Благодарю за предложение. Я бы не прочь выпить чайку. С молоком. Четыре куска сахара.

Фиби налила чай, положила в чашку только три куска сахара и подала Леонарду. Марта фыркнула, затем уселась на стул с высокой спинкой. Оттуда она, словно ястреб, следила за каждым движением Фиби и Леонарда.

– Леонард, такое обилие сахара испортит тебе зубы, – сказала я, не в силах сдержать материнский инстинкт.

– У вампиров зубы не портятся, мистресс… э-э… миссис… хм… Диана.

От смущения его рука сильно дрожала, заставляя дрожать и фарфоровую чашку на блюдце, расписанную красным орнаментом в японском стиле. Фиби побледнела:

– Это фарфор челси, причем довольно ранний. Все, что собрано в этом доме, должно бы находиться под стеклом, в музее Виктории и Альберта. – Фиби протянула мне такую же чашку с серебряной ложечкой, позвякивающей на блюдце. – Если что-нибудь разобьется, я себе не прощу. Такие шедевры незаменимы.

Если у Фиби с Маркусом дойдет до свадьбы, ей придется привыкнуть к жизни в окружении предметов, имеющих музейную ценность.

Я сделала глоток обжигающе горячего сладкого чая с молоком и облегченно вздохнула. Воцарилась тишина. Я сделала еще глоток и оглядела гостиную. Галлоглас расположился в угловом кресле эпохи королевы Анны, широко расставив мускулистые ноги. Изабо восседала в самом красивом кресле с высокой спинкой, украшенном серебряными листьями, а сиденье было обито дамастом. Хэмиш вместе с Фиби устроились на диванчике красного дерева. Заметно нервничающий Леонард оседлал один из стульев возле чайного столика.

Собравшиеся находились в ожидании. Поскольку Мэтью отсутствовал, члены семьи и друзья смотрели на меня. Казалось, они ждут сведений или распоряжений. На мои плечи лег груз ответственности. Как Мэтью и предсказывал, ощущение было не из приятных.

– И когда же Конгрегация отпустила тебя на свободу? – спросила я у Изабо.

Несмотря на чай, сухость во рту не исчезала.

– Мы с Гербертом… пришли к соглашению вскоре после твоего приземления в Шотландии, – непринужденным тоном ответила Изабо, хотя ее улыбка говорила: у этой истории есть нюансы.

– Фиби, а Маркус знает, что ты здесь? – задала я новый вопрос.

Интуиция подсказывала мне: он и понятия не имеет.

– С понедельника я считаюсь официально уволенной из «Сотбис». Он знал, что мне понадобится забрать из офиса личные вещи.

Фиби, как всегда, тщательно подбирала каждое слово, но под ее дипломатичной фразой залегало вполне однозначное «нет». Маркус по-прежнему считал, что его невеста находится в укрепленном французском замке, а не в роскошном лондонском особняке.