– Что это за книги? – спросила я, махнув в сторону круглого стола.

– Твой частично выполненный заказ, который ты продиктовала Хэмишу. – Фиби потянулась и поправила книгу, выбивавшуюся из аккуратной стопки. – Мы ждем поступления остальных. Поскольку ты историк, я разложила книги в хронологическом порядке. Надеюсь, правильно.

– Но я просила доставить их к следующему четвергу, – сказала я, потрясенная быстротой исполнения заказа.

Сегодня, если я не ошибалась, было воскресенье. Еще точнее, воскресное утро. Как Фиби ухитрилась совершить такой подвиг? На одном листе я увидела название и дату: «Arca Noë[40], 1675», выведенные аккуратным женским почерком. Чуть ниже были написаны стоимость, имя и адрес букиниста.

– Изабо знает всех лондонских букинистов. – Губы Фиби сложились в озорную улыбку, отчего ее лицо из симпатичного стало красивым. – Ничего удивительного. Слова «Цена не имеет значения» способны взбудоражить любой аукционный дом вне зависимости от времени суток. Даже выходные не помешали поискам.

Я взяла другую книгу – «Obeliscus Pamphilius»[41] Кирхера и открыла ее. На форзаце стояла размашистая подпись Мэтью.

– Перво-наперво я порылась в здешней библиотеке и в доме на Пикеринг-Плейс. Было бы нелепо покупать книги, которые уже есть у Мэтью, – пояснила Фиби. – Книжные вкусы Мэтью весьма обширны. На Пикеринг-Плейс я нашла первое издание «Потерянного рая», а здесь – первое издание «Альманаха Бедного Ричарда», подписанное Франклином.

– Пикеринг-Плейс? – переспросила я, продолжая водить пальцем по завиткам подписи Мэтью.

– Дом Маркуса возле Сент-Джеймсского дворца. Насколько понимаю, это был подарок Мэтью. Он жил там, пока не построил этот дом. – Фиби поджала губы. – Конечно, у Маркуса свои воззрения. Политика и все такое. Но я считаю недопустимым, чтобы «Великая хартия вольностей» или один из первых экземпляров «Декларации независимости» находились в частных руках. Уверена, ты со мной согласишься.

Я оторвала палец от страницы. Над черным пятном в том месте, где стояла подпись Мэтью, мелькнуло его лицо. Фиби выпучила глаза.

– Прошу прощения, – пробормотала я, возвращая чернила на бумагу, где они снова превратились в подпись. – Нельзя заниматься магией в присутствии теплокровных.

– Но ты же не произнесла никаких слов и не написала заклинание, – растерянно проговорила Фиби.

– Некоторые ведьмы могут осуществлять магические действия и без заклинаний.

Памятуя слова Изабо, я не стала вдаваться в подробности. Фиби такое объяснение вполне устроило, и она закивала:

– Да. Мне нужно еще столько узнать о существах нечеловеческой природы.