Тут картинки прекратились — видимо Кипер решил, что ответил на мой вопрос и показал достаточно. Я вернулась к реальности с ощущением, будто побывала в параллельном мире и вынуждена была помолчать несколько секунд, собирая мозги в кучу и вспоминая, зачем мне было все это показано. Не оборачиваясь к людям и ласково поглаживая дельфина по голове, я сказала:

— Теперь я понимаю, почему вы, Борис Аркадьевич, решили протестировать меня именно на Антоне. Вы ведь с ним знакомы больше десяти лет. Вы вылечили его и помогли адаптироваться к новым условиям, когда он по своему любопытству запутался в рыболовной сети и порезал правый плавник. Раньше вы тоже были инструктором и давали представления вместе с этим дельфином, сумев стать ему близким другом… — пока я говорила, Кипер начал передавать новые образы. Какой-то контейнер, большой грузовик на колесах, долгая поездка, директор рядом с дельфином поливает того водой из шланга — недоумение, беспокойство, тревога, неуверенность в будущем, дискомфорт. Опять много воды, но снова не море, а просто другой бассейн (чище и просторнее) — облегчение, радость и разочарование одновременно. Разные другие люди приходили к дельфину и плавали с ним, разучивали новые команды, а директора все не было — ожидание, печаль, тоска по другу. Яркое воспоминание: уже постаревший директор зашел в «комнату отдыха» дельфина с другим знакомым человеком в гидрокостюме (судя по всему, инструктором), люди беседуют — узнавание, радость, восторг. Но директор не обратил внимания на дельфина, не поздоровался, так и ушел, даже толком не посмотрев в его сторону — обида, печаль, грусть. Следом за этим фрагментом прилетела устало-недоуменная мысль Кипера:

— «Почему он меня забыл? Почему не приходил плавать вместе? Мы же были друзья…» — от этой жалостливой мысли у меня чуть слезы на глаза не навернулись. Я убрала руки с дельфиньей головы и, стремительно обернувшись в сторону директора, проговорила обвинительным тоном:

— Антон сейчас показал мне, как вы его перевозили в другой дельфинарий, вы ухаживали за ним и заботились, заставив поверить в ваши дружеские намеренья. Мне все это понятно, не ясно только одно: почему вы бросили его потом и совершенно перестали обращать внимания? Он вам доверял, считал вас своим другом, он вас ждал каждый день, надеясь, что, может быть, вы поплаваете с ним вместе или просто загляните в гости… А вы как будто напрочь забыли о его существовании! И сейчас он спрашивает вас «Почему?». Вы готовы ответить на этот вопрос? — строго спросила я, пытаясь утихомирить так некстати вспыхнувший гнев.