— О, я вижу, все в сборе — проговорил он, недовольно хмурясь — Тем лучше. Сразу приступим к делу. Мария Александровна, — строго обратился он к Маше и указал на меня. — Я так понимаю, это и есть ваша супердевушка? Прошу вас, проводите ее в мой кабинет.

— Извините, господин директор — вмешался Адам и, указывая на себя с Тимуром, попросил — мы ее друзья. Разрешите, пожалуйста, нам тоже присутствовать при вашем разговоре.

— Нет, молодой человек — отрезал директор — Не беспокойтесь, думаю, надолго я вашу подругу не задержу и с вами тоже непременно побеседую.

Зеленые глаза Адама упрямо и зло сощурились, я оглянуться не успела, как он схватил меня за руку и смело заявил директору во всеуслышание:

— Без меня она никуда не пойдет. Или вы возьмете нас с собой или будем разговаривать прямо здесь! — Тимур тем временем молча встал с другой стороны от меня, всем своим видом показывая, что полностью поддерживает Адама. Директор нахмурился еще сильнее, глаза его сверкнули гневом, но сказал он не то, что мы ожидали:

— Что ж, тем лучше. Можете присутствовать. Чем скорее с вами разберусь, тем быстрее перейду к более важным делам! — и, развернувшись, широким шагом покинул комнату в гробовом молчании. Лица у всех присутствующих сразу стали подавленными и унылыми. Общее настроение выразила Анна, тихо пробормотав:

— Никогда не видела Бориса Аркадьевича таким злым — в наступившей тишине ее все услышали, и в комнате стало еще печальнее.

Я посмотрела на Адама — он по-прежнему крепко держал меня за руку и, видимо, не собирался отпускать. Я хоть и не одобряла его способ ведения переговоров с директором, в глубине души была благодарна другу за то, что не оставил меня с ним один на один. Сейчас вся затея переубедить руководство дельфинария казалась мне пустой и бесперспективной, однако отступать было некуда. Поэтому, как всегда со мной бывало в критических ситуациях, я про себя призвала на помощь Светлые Силы, прося у них спокойствия и поддержки.

— Ну что, идем? — кисло спросила Маша. Я кивнула, и мы направились к выходу. Никто не пожелал нам удачи.

Из знакомого коридора, ведущего в комнату отдыха, мы свернули в небольшой боковой проход, заканчивающийся лестницей. Поднявшись на второй этаж, мы очутились на застекленной платформе, из которой с правой стороны открывался прекрасный панорамный вид на большой бассейн и трибуны для зрителей. Платформа была поделена на две части: первая служила чем-то вроде приемной для посетителей, а вторая была отгорожена стеклянными стенами, закрытыми жалюзи и, судя по всему, являлась кабинетом директора.